Солнце вставало… Оно вставало, а мы шли, скрипя расшатанной телегой, в которой находилась свернутая резиновая лодка, и роса с высокой травы шагала нам на штаны.
Второе имя Петра
точнее его прозвище – Пётр-Звонарь. Сегодня утром, когда я еще лежал на своих нарах, он молча вошел и сел рядом, от него исходил еловый запах боли. Пётр не здоровался и ничего не говорил, просто смотрел. Я отвернулся к другой стене. Я уже знал, что сейчас будет происходить. Звонарь мысленно накидывает петли на мои внутренности, на ноги, суставы рук, на шею, на легкие, управляющие дыханием, потом он кладет ладонь мне на голову. Сначала я не чувствую ничего, просто понимаю, что он подключается. От этого нельзя убежать. А если начинаешь убегать, он настигает тебя в любом месте. Потусторонняя сила давит на грудную клетку, страх медленно раскрывается, как дым или пасть рыбы, хватающая блесну, хватающая ее настолько медленно, что слышны падающие с весла капли. Смерть – привычное явление для рыбы. Ее время настолько плавно, что уже полгода она не голодна.
Неожиданно Пётр останавливается. Я лежу глядя в одну точку, и тут он начинает аккуратно потягивать нити, подключенные к ногам. Одеяло внизу натягивается. Я поворачиваю к нему лицо, – как она могла так поступить? Пётр улыбается, я чувствую то же, что чувствует он… шея, колени… все сжимается, стены камеры исчезают, и что-то извне врывается с вихрями черного воздуха.
Когда мы только встретились с Марией, она была такой уютной… Сначала у нас практически не было совместимости. Но чем дольше мы жили, тем моя девочка становилась все более моей и все более красивой. В конце ее тело стало для меня совершенным, немыслимым. Я привык к этой красоте и почти никогда не говорил ей об этом, не хвалил…
Пётр смотрит на мои торчащие ключицы и ребра, грудная клетка начинает медленно подниматься. Он упирается коленом в спинку кровати. Его лицо – идеал сосредоточения. Я не могу самостоятельно пошевелить ни одной мышцей, моя спина начинает плясать в скоплении ледяных осколков. Вокруг – абсолютная тишина… Все замедляется.
Она говорила вещи, гасившие желание секса. Было похоже, что она никогда не хотела трахаться. Я любил ее и отказывал себе в желании эксплуатировать это безумно красивое тело. А перед тем как меня бросить, она рассказала, что все эти годы мечтала, чтобы ее постоянно лапали, терли и ебали. Чтобы она кончала под ударами плетки, утюжа промежность вибратором.