– Как смеешь, господину на лошади ехать!
– Справимся, – откликнулся Тимур, отдыхая после перевязки. – Вот цена за высокомерие. Аллах скор в расчётах.
– С Его милостью, поправитесь…
– Посмотрим, Ахмад, – в карих глазах ожила жестокость. – Жизнью отвечаешь за работу.
Ученик в ответ неуклюже поклонился. Предупреждение нисколько юношу не обидело и не испугало, напротив, Ахмад чувствовал, что стыдиться ему не следует: знания, которые он скрупулёзно собирал, изучая труды врачевателей, помогли предотвратить страшные последствия.
– Откуда ты родом? – спросил Тимур.
– Из туркменских земель, господин. Но я никогда не был на родине. Не помню ни отца, ни матери.
Тот задумчиво разглядывал руку: два повреждённых пальца противно жгла боль, благо кровь перестала вытекать. Незнакомец, по возрасту младше его самого, ждал приказов.
– Ты станешь хорошим лекарем. Возможно, я однажды возьму тебя на службу. За такими, как ты, будущее.
– Такими, как я?
– Упрямцами, – пояснил Тимур. – Не сходи с намеченного пути.
– Я иду по стопам Абдуллаха ибн Сины, мой господин. Авиценна был величайшим врачевателем в мире! А ещё я слышал, что на Востоке по пульсу узнают болезнь. Это настоящее чудо! – Ахмад неожиданно пустился в откровения. – Я молю Аллаха, чтобы Он позволил мне учиться дальше. Ни о чём большем просить не смею.
– Я верю тебе.
Голос паренька убаюкивал. Дышал Тимур уже не так тяжело. Разговоры отвлекли от мыслей о повреждениях. Он отпустил нукера и устроился на овечьей шкуре удобнее. Ахмад милостиво подоткнул под голову подушку.
– А я иду по стопам Чингиз-хана. Он покорил мир и создал целое государство. Орда! Наши народы впервые озарила слава. Кем мы были до того, как Чингиз-хан объединил нас? И что сотворили дети с его наследием? Эмиры ссорятся из-за пастбищ, как женщины из-за любой юбки, плодят вражду и интригуют, напрочь забыв о чести. Потомки хана Чагатая пристрастились к выпивке и слушали наложниц. Воины давно не надевали на коней серебряную броню. Мы разрозненны и слабы. Сколько хозяев у нашего улуса? Каждый лелеет клочок земли, пока наши истинные враги пожирают целые страны. Это ли не позор, Ахмад?
– Мой господин прав.
– Я об одном жалею: что не родился в семье чингизидов, – признание прозвучало украдкой, тихо и совестливо, словно преступлением было говорить такое. Тимур уважал отца и предков, некогда служивших Великому хану. Столетие назад барласы ушли в Мавераннахр, территорию между реками Джайхун и Сайхун, там нашли дом и остались. Они не были в полной мере ни моголами, ни тюрками, но взяли от каждого народа лучшее.