«Лучше бы схватили меня!» – сдерживая рыдания, думала Аэрин. Цепенящий, животный страх, вызванный подсознательным желанием убежать от опасности, постепенно проходил, и, непрестанно думая о сестре, она жалела о своем выборе и глубоко переживала свое бегство и трусость. С каждый часом девушка убеждалось в своем предательстве. Казалось, еще немного – и она выпрыгнет из кареты и побежит по дороге в обратную сторону.
Их следующая остановка состоялась в сгущающихся сумерках. Для сестер разбили шатер, а остальные путешественники заночевали под темно-синим небом, мерцающим россыпью звезд. Маргад какое-то время бродил под луной у опушки, прежде чем прислониться спиной к колесу повозки, склонив голову. Аэрин боялась заснуть раньше него. Она терпеливо ждала, приняв неудобную позу, пока он накроется тощим одеялом, и только потом повернулась на бок и провалилась в прерывистый сон.
Даже сквозь дрему и доносящийся из-под повозки храп возницы девушка слышала писк полевых мышей, шелест травы и раздававшееся в лесу уханье филина. Тревожное ожидание беды и переживания не давали отдохнуть, и она несколько раз просыпалась от участившегося биения собственного сердца, но тихое дыхание окружающих ее людей, успокаивало, и дава снова засыпала.
Перед самым рассветом Аэрин как будто столкнули с края обрыва ударом в спину, и она открыла глаза. Девушка приподняла голову и всмотрелась в туманную дымку, скрывающую опушку леса, и, стряхнув с одеяла и волос капельки росы, увидела очередной букет, подложенный Маргадом. Она осмотрелась по сторонам, не нашла ухажера и испытала приступ испуга. Это было похоже на пытку. Аэрин приложила руки к лицу и беззвучно заплакала.
Без своего особенного дубового столика она чувствовала себя совершенно беззащитной, если не сказать – голой. Что будет, если она откажет ему? В ближайшее время дава не сможет оказать достойного сопротивления. Раньше она боролась с тревогой за гаданием на картах, разложенных на столешнице, и, конечно, ей хотелось пробраться к повозке и вынуть свой чемодан. Аэрин сдерживала себя, понимая, что графине это не понравится, и поэтому черпала силы и искала утешение в воспоминаниях о беззаботном прошлом, безвозвратно ушедшем в безлуние.
Вопреки слухам, распространяемым инквизицией, столичные, как, впрочем, и провинциальные, давы не занимались губительным колдовством. Сложно вредить людям, живущим рядом с тобой. В основном к ней обращались для предсказания суженого картами Гимо и… любовным зельем, а иногда и за тем и за другим сразу. Если бы ее спросили, то она бы не нашла другого примера, так наглядно описывающего противоречивую натуру гордых эспаонок, испытывающих марьяжную жажду знаний и одновременно готовых бросить судьбе вызов, совершенно случайно пролив в напиток приглянувшегося кавалера известное средство.