Невысокий рост и фигура, несущая на себе следы болезненной худобы, навели старшего конюха на мысль, что внешность мальчика подойдет ей гораздо больше, чем длинные косы с вплетенными лентами. Кто знает, может быть, он хотел, чтобы конюхи не обращали внимания на девушку и не отвлекались от работы, или ему пожаловалась Лидия, родная дочь, почему-то увидевшая в Маргарите опасную соперницу. Как мясник Марко все сделал сам. Игнорируя визг и получаемые от острых ногтей царапины, он намотал на руку и криво откромсал тугой пучок шелковистых волос теми же ножницами, которыми любовно ровнял гривы породистых коней.
Униженная и принужденная надеть поношенные бриджи и безразмерную рубаху, выполняя самую неблагодарную работу на конюшне, она с нетерпением ждала случая показать свои способности и отомстить за обиду. Будь она глупее, то, конечно и не подумала бы о лучшей доле, но Маргарита не хотела провести остаток жизни по щиколотку в навозе в вечном страхе за брата. Антонио, как и любой молодой человек низкого сословия, вступивший в ряды Сагро, пополнил ряды прислужников-солдат. Если сравнивать, то ему повезло значительно меньше, чем сестре. Вставая с рассветом, он не знал, вернется ли вечером в барак, служивший казармой. Семья не избегала открытых конфликтов и могла среди дня захватить для последующего выкупа человека знатного происхождения, как правило, не выходящего в люди без телохранителей, или обложить данью богатый цех, вломившись в мастерские, охраняемые вооруженными наемниками.
Поэтому каждый день, проведенный со щеткой или лопатой в руках, лишь отдалял, а не приближал счастливое будущее – после убийства их родителей Антонио и Маргарита мечтали вернуться на Родину в Нубри, к родственникам матери, чистокровной терийки. Они были единственными, кто мог бы помочь сиротам.
Проводя бессонные ночи в поисках выхода, девушка бродила около конюшен, с каждым днем уходя все дальше. Впрочем, всегда возвращалась: с другой стороны двора была псарня; большие гончие недолюбливали Маргариту и рычали на нее, едва она приближалась к клеткам с намерением подкормить их объедками. При попытке побега они без особых сложностей найдут ее до исхода суток. Девушка представляла, что будет дальше, поскольку, имея на это все основания, верила интуиции больше, чем доводам рассудка. Собаки не станут рвать плоть без приказа, только изваляют в грязи на радость прислужникам. Потом будут розги, вымоченные в вине. Ими будут бить до тех пор, пока она не упадет в обморок. Конечно же, ей не дадут умереть, чтобы уродующие спину шрамы, протянувшись неровным рубцом через всю оставшуюся жизнь, служили немым напоминанием остальным прислужникам об их месте в этом жестоком мире.