Я уже лежу, и мне измеряют давление. Этот калейдоскоп мыслей, которые вызвала уходящая жизнь, напрочь стер последние двадцать минут моей реальности.
Интересно, я хотя бы сам пришел сюда? Я рассчитался с таксистом?
Укол успокоительного подействовал совершенно чудесным образом, полностью уничтожив чувство неминуемой смерти. А это значит, что я все-таки еще поживу. Но надо обязательно, что-то придумать: как быть с кошкой, ведь подобное может повториться. Да и с родителями тоже надо что-то придумать.
Похоже я дожил до того момента, когда пришло время написать завещание.
Следующие несколько дней были проведены в больнице от и до. Кабинет сменял кабинет, так быстро, что я даже не успевал запомнить, как зовут доктора и его специализацию. Я сдал все возможные анализы и обследовал все, что только было можно обследовать. Результат – панические атаки. Я понимаю, что ошибки не может быть. Я не могу понять одного – они могли быть у кого угодно, но никак ни у меня.
Доктор сказал, что нужно оглянуться и посмотреть, что было неправильно в жизни. Была ли это ирония с его стороны или быть может, доктор был провидцем, но моя жизнь это энциклопедия неправильности. Поэтому начать наверно стоит с самого детства…
Я родился тогда, когда союз ещё даже не думал разваливаться. Когда все профессии были в почёте, бельё можно было сушить на улице, а ключ от квартиры оставлять под ковриком. Стоит ли как-то описывать, как мы жили?! Наверно так же как все, по крайней мере, большинство всех, живущих в то время. Вроде особо ничего не было, но для счастья этого было вполне достаточно. Я помню поделённую шкафом комнату общежития, помню соседей по коммуналке и этот непередаваемый щенячий восторг, когда родителям выдали двушку. Да, она была не совсем в городе, но всего в двух автобусных остановках от него. И это не вызывало, абсолютно никаких не удобств.
Какие события того беззаботного времени могли быть причиной этих атак сейчас?!
Может, я должен был их испытывать ещё тогда?!
Однажды мы почти всей семьёй, пошли в военторг, раньше были такие магазины при воинских частях, в них, как правило, был чуть более широкий ассортимент. Там купили всем по маленькой круглой ватрушке с повидлом, к чаю, домой. Я был ещё достаточно маленьким, что бы обладать таким огромным терпением и, зная, что у нас есть ватрушки, спокойно дойти до дома. Со слезами и уговорами, я добился того, что съел свою ватрушку по дороге. Когда же мы пришли домой и все сели за стол пить чай, моя совесть покинула меня, и я схватил из вазы уже «чужую», такую манящую булочку и что бы от меня её не забрали, сразу же кусил её. В итоге бабушке не хватило. Мне объяснили, насколько я неправильно поступил. Не знаю почему, но именно этот момент сформировал в моей жизни какой-то комплекс. Если я оказываюсь в гостях у кого-то, и меня приглашают за стол, я осознаю, что люди не были заранее готовы к моему появлению и скорее всего, если я сейчас сяду за стол и чего-то съем, то кто-то останется голодным. Напрягает ли меня как-то это момент?! Нет, нисколько, я научился с ним жить. У меня в голове один миллион отказов на этот случай, при помощи которых я покидаю данное гостеприимное место.