– Воевать? А что если тебя там и правда убьют? Денис, ты же можешь отказаться от этого? Не рискуй, а как же я?
– Отказаться нельзя, иначе предатель.
– Но что-то можно же сделать… Экзамены не сдать специально, чтобы не забрали?
– Мы без них попадём на корабль. Наши результаты уже имеются у командования, экзамены никак на это не повлияют, да и навряд ли мы их сдавать будем.
– Ну не может быть, чтобы не было выхода. А если ты ранен будешь? Как тебя раненого заберут?
– Самострел и предатель, нельзя. Смирись. Всё равно придётся воевать. Другого выхода нет.
Софья расплакалась. Денис обнял её за плечи и прикоснулся губами к её голове.
– Всё хорошо, я обещаю, что вернусь. К тому же мы не завтра в море выходим, а может повезёт и не выйдем вовсе. Ну всё, успокойся. Как вернусь, получу квартиру, к тому же буду уже, может быть, младшим офицером.
– Ты мне пообещал, что вернёшься, – сказала Софья, вытирая с лица слёзы.
– Конечно вернусь… Я всегда держу обещания, тем более перед тобой. Я же обещал тебе.
Сукнов вернулся в казарму поздно вечером. Волкова там не оказалось. По словам сокурсников в этот день, после ухода, он не появлялся ни в казарме, ни в корпусе.
– Это ваш кадет? – спросил человек в военной форме, приставив руку к виску на входе в корпус, приведший молодого парня в форме кадетского корпуса, к тому же серьёзно измятой и изорванной. Его спутник стоял, немного покосившись и опустив взгляд в пол.
– Да, наш. Что-то случилось?
– Случилось… В нетрезвом виде пришёл к адмиралтейству, требовал Рожественского. Самое интересное, что он всё-таки встретил адмирала. О чём они там разговаривали, не знаю, но мне приказали вернуть его в корпус.
– Мы его накажем по всей строгости!
– Если по уставу положено, то конечно. Но Рожественский приказал доставить его сюда в целости и сохранности. Обычно за такое он строго наказывает, а тут ничего. Ну, я привёл, дальше ваши проблемы.
У ворот стоял Владимир, лицо которого было сильно потрёпано вчерашним днём. Как только жандарм вышел из коридора выбежали кадеты.
– Пьяный, в адмиралтейство?
– Вот даёт!
– Ещё и с адмиралом разговаривал.
– Так наказания ему не будет?
– Любимчик адмиральский.
Владимир выпрямился и громка ответил:
– Да! Был у Адмирала! Да! Захотел и пошёл! А он мою просьбу не выполнил…
В этот момент начальник корпуса отвесил Владимиру со всего размаху оплеуху. Но он был для кадетов больше старшим братом, чем строгим начальником, поэтому такой жест был просто для выражения осуждения с его стороны. Пригрозив карцером, он куда-то ушёл.