– Вы, наверное, любите животных? – улыбаясь добросердечно, поинтересовалась, скорее утверждая, чем спрашивая, Елена Александровна.
– Ну как вам сказать. – Ян не стал обманывать, оправдывая ее ожидания, и честно признался: – Я большой поклонник животных, которые при виде тебя предусмотрительно удирают, а не считают, что им милостиво позволяют находиться на их территории. Кошачьи к этой категории, как вы, наверное, поняли, не относятся.
И почему-то их спонтанное собрание полным составом, не сговариваясь, дружно посмотрело на Бармалея, возлежавшего на руках привычно-автоматически почесывающего его за ухом мужчины. Котяра не мурлыкал, не щурил глаза от удовольствия, как приличествует всякому нормальному коту в таких обстоятельствах, а принимал ласку как нечто положенное, должное и само собой разумеющееся, и на его сытой, наглой морде застыло ясно читаемое выражение: «Задолбали вы меня все до невозможности».
– Ну, тогда, наверное, вы любите собак? – выдвинула следующее, уже более осмотрительное предположение мама Марьяны, верно оценив невербальное «послание» любимого котика всех присутствующих по «конкретному адресу» и предприняв попытку как-то сгладить негативное впечатление гостя от столь явного проявления дурного характера их домашнего любимца.
После ее слов все собравшиеся вновь как по команде повернули головы, переведя вопросительные взоры на носившуюся кругами вокруг них, подпрыгивавшую на бегу, безостановочно восторженно крутившую при этом хвостом, поскуливавшую от бесконечной радости и восторга собаку Боню.
– Ну… – Стаховский проводил взглядом полупородную мелкую тявкалку.
В этот самый момент Боня, не совладавшая с силой инерции, чуть не завалившись на бок на входе в очередной вираж – как неудачливый мотогонщик на мотокроссе, – чтобы избежать падения, резко вывернула голову на другой бок и принялась интенсивно, с какой-то небывалой скоростью мельтешения, перебирать лапами, и-и-и… справилась-таки с задачей, выровнялась, тявкнула, восторгаясь собственной ловкостью и резвостью, и понеслась дальше, заходя на следующий круг.
– …Некоторых, может быть, – в повисшей тишине, разбавляемой лишь восторженным потявкиванием Бони, с большим сомнением произнес Стаховский.
Прикрыв ладонями лицо, Марьяна затряслась, заходясь беззвучным смехом от очевидного комизма ситуации, громко втянула воздух и, выставив одну ладонь вперед, извинилась: