Но сейчас вышло не так. Гоша явно еще не удовлетворился разговором, зашагал рядом с Костей, ступая по палубе своими огромными босыми ногами, и продолжил:
– Тут еще вот в чем проблема…
– В чем?
Гоша снова принял гордый и наставнический вид.
– Современная молодежь книжек не читает… Потому и жизни не знает…
– Вот как…
– Да… Я тебе вот что скажу… Ты почитай Омара Хайяма… Сразу все поймешь… Жизнь поймешь.
– Омар Хайям…
– Да. Запомни: Омар Хайям. Писатель такой.
– Хорошо, Гоша, запомню. Давай, пойду я. Спасибо за разговор. Может, еще поговорим. Позже.
Гоша растянул самодовольную улыбку на своем лице мудреца-наставника:
– Да не за что…
Костя пошел в сторону трапа, однако через несколько шагов остановился, как будто что-то забыл или какая-то мысль пришла ему в голову, и обернулся:
– Гоша…
– Да, – отозвался тот.
– А как твоего сына зовут?
– Вадим… А что?
– Да так… просто… Интересно… – сказал Костя, задумчиво и пристально посмотрев на Гошу, затем развернулся и направился к трапу, чтобы сойти на берег.
Костя пошел в сторону трапа, а Гоша отправился в капитанскую рубку, где сидел и разгадывал кроссворды капитан Дырин. Хотя судно и было Гошиным, сам он его не водил и для плаваний нанимал капитана.
Сегодня это был Дырин – лет пятидесяти, с бородой, старавшийся походить на морского волка, но не достигший в этом больших успехов. Во-первых, волком он был не морским, а речным (ходил всю жизнь только по Волге и моря никогда не видел), а во-вторых, выражению его лица не доставало смелости и интеллекта – типичный образчик пролетария, перебивающегося непостоянной работой и явно выпивающего в промежутках. Гоша Дырина знал давно, лет десять, и хотя презирал (однако не больше и не меньше других), но не брезговал с ним поболтать, вернее использовать его как свободные уши для своих рассказов. А вот слушать Дырина Гоша точно не намеревался: во-первых, потому что обычно он в принципе никого не слушал, а во-вторых, капитан был у него мало того что в гостях, так еще и на зарплате. Да Дырин и не рассчитывал на другое, поскольку за годы их знакомства и совместных плаваний уже привык к тому, что его функция сводилась к повторению Гошиных мыслей и поддакиванию, когда нужно. Делать это было несложно, поскольку сам Дырин мнение Гоши часто разделял и уважал его. Вообще он, как и многие, уважал силу.