– Игнатьевы мы, ведём своё начало от черниговского боярина Фёдора Бяконта, перешедшего на службу к великим московским князьям, отца митрополита московского святого Алексия.
– Вот оно как, – Никита с неподдельным уважением посмотрел на генерала, – от святых людей корень ваш, получается.
– Живу я, солдатик, как и ты в Малороссии. Бывает, закрою глаза и мысленно переношусь в свой край, в милые моему сердцу Круподеринцы: мазанки белые, ныряющие из волны зелени садов и фруктовых деревьев, окружающих каждую хату; плетни отделяют дворы один от другого, кругом хмеля полно, подсолнухов, и поросята везде снуют… Словом – мечта, да и только.
Никита на генеральский манер также прикрыл глаза, представив мысленно свой родной Мглин: уютную отцовскую хатку под соломенной стрехой, цветущую вишню, черноглазую молодицу Оксану в цветном саяне.
– Так что ты хочешь в награду за подвиг свой? – прервал его мечты генерал.
– Да какой там подвиг, вашблагородие? – Никита даже привстал, – не подвиг, а баловство одно – на веревке как малому дитю покататься! Видит Бог, я своего Егория еще за дело получу. Дай только турка доколотить!
Ухмыльнулся в усы генерал и все не отстает:
– Мечта у тебя есть заветная? Самая-самая? Ну, так что же, говори, не стесняйся.
Голубые глаза Никиты враз посерьезнели:
– Хорошо бы завести пасеку, дело-то это интересное и прибыльное. Вона как сосед мой Петро жену медком балует, одного-двух трутней живыми съест и жужжит по селу довольный. Я бы Оксанку свою тоже медком приманил.
Генерал в ответ раскатисто рассмеялся: «Говорят, что у плохого человека пчелы не водятся. Жинка у меня добрая, пособит тебе, коли обратишься, держи ее адрес». И дал Никите маленький четырехугольный картонный лист – визитной карточкой называется.
Вернулся Никита к ребятам своим в роту, рассказал им про генерала:
– Братцы, генерал этот настоящий, нашей природы, понимать все может. За ним – как у Христа за пазухой. А те, которые баре, тем понимать нас нельзя… Те по-нашему и говорить не могут…
После генеральского чая с водкой хорошо спалось Никите с седлом под головой. Снились ему жужжащие над ульями золотистые пчелы, генеральские усы и Оксанка, идущая к пруду полоскать белье. Шла она подтянуто-стройно, виляя упругими кострецами, на правом плече болталось коромысло. У сходней она наклонилась, заголила подол, обнажив крепкие бедра. От этого соблазнительно видения Никита заулыбался во сне.