Оставь усталость позади».
Когда гонец покинет залу,
Сей лорд промолвит: «Ныне нам,
Ударить в колокол, сигналу,
Есть право быть тому, сынам,
Рожденья низшего настало,
Не забываться больше снам.
Возьми знамёна, церемоний,
Нам нужно благо, ведь для них,
Час настающий лишь агоний,
Но верят пусть, что для благих,
То есть намерений, пусть верят,
Что для детей умрут своих».
Лотар, воитель, поклонился,
Широкоплечий, мрачный лик,
Востока юг, он там родился:
«Я воли вашей проводник».
Не благородного рожденья,
Тревоги образ в нём возник.
******************************************************************
Раскатом стали колокольной,
Набат несётся средь домов,
Как не желай, но будь безвольной,
Послушной куклой ты, и снов,
Покинь оковы, собирайся,
Народ под взором облаков.
Под рода Андлен синим стягом,
Колонна шествует вперёд,
Горят доспехи, будет знаком,
Их шаг и облики, черёд,
Знаменья важного наставший,
Тебе наставший он, народ!
И люд трибуну окружает,
И протрубивший, громкий рог,
К себе вниманье призывает,
Меня вы слушайте! Вам срок,
Настал свершения, внимайте:
«Гонец пришедший во чертог
Престола волю ниспославший,
Святей которой не найти,
Правитель Неба обязавший,
Он светоч наш среди пути,
Он нашей жизни благодетель,
И благо в нём нам обрести!»
И был один среди шахтёров,
Внимавший речи, размышлял:
«Но нет его среди просторов,
Здесь низший род и он страдал,
Своим трудом купивший жизни,
И бремя мрачное познал».
«А мы, как верные Престолу!» -
Так продолжает лорд с трибун.
«Он славы отдан ореолу,
За нами смотрит, и средь лун,
И среди солнца опекает!»
И долга он коснулся струн:
«Престол Небесный объявляет,
Во шахты каждому войти,
Тяжёлый час, он сам страдает!
Но скажут, гордые, смести!
Преграды каждые готовы,
До основанья низвести!
Востока избранное племя,
Трудом возвысимся, и мы,
Мы покоряем это бремя,
Трон свет сияющий средь тьмы,
Мы дети Неба и востока,
Мы будем гордыми людьми!»
И размышленья продолжавший:
«Детей и женщин загонять,
Во шахты мрак, я понимавший,
Престол готовый истреблять,
Себя он ради! Понимаю,
И должно всем иным узнать!»
Но был народ сей опьянённый,
Там долга вбитая печать,
И не был он таким рождённый,
То от семьи своей узнать,
И с юных лет он обречённый,
Не смей вопросов задавать!
И как всегда, в толпе подобной,
Один лишь крикнет, как за ним,
Другой поднимется, удобной,
Чертой то будет, а двоим,