– Да как ты можешь? Это свинство, Софи, ты просто неблагодарная свинья!
От его неловкого движения шаткий столик едва не перевернулся. Бутылка Перрье опрокинулась и покатилась по тротуару, нелепо подскакивая. Мимо них в этот момент проходили люди, поэтому выкрик Гилберта привлёк их внимание. Из кафе выскочил волосатый гарсон.
– Мсье! – испуганно воскликнул он, – мсье!
Его окрик привёл его в чувство, но не расширенные от испуга глаза Софи. Гилберт понимал, что это непростительная и несвойственная ему несдержанность, но ничего не смог с собой поделать. Его злость сменилась смущением и сожалением за этот взрыв эмоций. Зато Софи быстро пришла в себя.
– Все в порядке, – махнула она рукой, – не могли бы вы убрать это и принести нам еще кофе?
Тот, с опаской принимая у Гилберта из рук пустую бутылку, сунул её под мышку и забрал со столика попадавшие чашки.
– Боже, у тебя вдруг появился темперамент! – презрительно фыркнула Софи, поправляя прическу.
Все ещё ненавидя её, он постарался взять себя в руки и сказал уже спокойнее:
– Я не могу понять, за что ты так с ней. Это же твоя мама. Что бы ни произошло между вами, это вряд ли уже актуально. Она ведь любит тебя, за что ТЫ её предаёшь? Или ты в принципе не можешь без этого?
Последняя фраза явно была лишней, так как она надменно сжала губы и прищурилась.
– Охохо! Ты вдруг решил стать миротворцем? Не выйдет, милый.
Он коснулся пальцами лба и вздохнул, понимая, что его усилия действительно бесполезны. Софи с любовником уезжают в Швейцарию в надежде, что Габриэла отпишет Женевский отель именно ей и забывая, что на него также претендует её брат Гарри и, возможно, старшая сестра Марьян. Софи после смерти матери собирается продать парижский отель, не желая сообщать ей об этом и не сомневаясь, что он, Гилберт, тоже будет молчать. Прежний он действительно не выдал бы её, но сейчас ему нестерпимо захотелось прямо здесь и сейчас набрать номер Габриэлы и рассказать ей обо всём. Руки чесались так сильно, что он откинулся на спинку стула и огляделся. За столик у входа уселась влюблённая парочка.
Им принесли две новые чашки кофе.
– Все в порядке? – спросил гарсон у Софи, поглядывая на Гилберта.
– Да, конечно, – ответила та.
– Не надо ревновать, Жильбер, – поддразнила Софи, когда юноша отошёл к соседнему столику, – я же не лезу в твою личную жизнь. Кстати, как дела в Амстердаме. Я очень сомневаюсь, что ты смог бы оставить свой «Велюр» ради Парижа.