«Найти ее, не зная облика, можно по запаху», – сказала рогатая и достала из-за пазухи сбор дикой мяты. Собака наклонила голову, принюхалась, оскалилась, улыбнулась. Такой аромат ни с чем спутать невозможно, работа проще простого. Спутницы ударили по лапам, и черная псина кинулась в горное озерцо. Она почти сразу поняла, в чем крылось коварство испытания, ведь под водой ничего не учуешь. Даже вдохнуть затруднительно. К тому же маленькое озерцо внутри оказалось очень большим, а глубина его превосходила высоту местных гор, и дно терялось в такой темноте, что хоть глаз выколи.
Мыкалась собака несколько часов кряду. Запахов нет, ни зги не видно, воздух кончается, и силы на исходе. Так и опустилась бы она на дно, испустив дух, если бы не заметила маленькую блестящую рыбку, которая крутилась у мшистого камня. Нырнув к рыбе, собака увидела у камня старый ключ. От отчаяния она лизнула его, и на шершавом языке осталась мятная горечь – вот, что спрятала в заколдованном озере рогатая гостья! Собака схватила ключ зубами и из последних сил рванула к поверхности.
Когда черная псина вырвалась на сушу, ее спутница была немало удивлена. Ключ в собачьих зубах блестел ярче любой победной улыбки. Ничего не сказала рогатая, лишь кивнула и растворилась в тумане.
Так прошло несколько лун, и снова на пороге спокойной собачьей жизни появилась незваная гостья. Снова предложила она черной псине испытание, зная ее азарт и охочесть до действий, и снова псина согласилась. На этот раз собаки отправились в белую тундру, где холод кусал их за лапы.
Белым-бело было вокруг, аж глаза болели. Однако ж на снежном покрывале легко заметить любую мелочь, чему собака про себя обрадовалась. Нос мерз на хлестком ветру, нюхать становилось тяжелее, но зрение еще ни разу не подводило черную псину. В тундре она выглядела марким угольком.
Рогатая собака словно не чувствовала холода и выжидала, оттягивая момент начала игры. Наконец, черная собака прервала молчание и ее спутница достала из-за пазухи белое гусиное перо. «Найди ему пару», сказала она, «спрятанную неподалеку». Псина оглянуться не успела, как снова осталась абсолютно одна с пером в лапе. Ветер лютовал и сбивал со следу, но делать было нечего, и черная собака отправилась на поиски.
Тундра получилась ровной только на вид. Собака задыхалась и вязла в снежных барханах, а ломаный наст до крови царапал натруженные лапы. Солнце на небосводе, кажется, не сдвинулось с места, хотя часы улетали в прошлое один за другим. Черная псина начинала околевать, а мерзкое чувство внутри шептало сдаться, убежать, но выжить. Она не послушала внутренний голос. Вдруг в нос собаке ударил резкий запах дикого зверя. Черная шерсть встала дыбом и в интуитивном оскале сверкнули клыки. За очередным барханом из-под снега поднимался огромный медведь, который недобрым глазом косился на ищейку. Схватки было не избежать. Собака не решалась бросаться первой. Зверь был большой и неуклюжий, и эти недостатки могли его погубить. Бой решился быстро: одним верным укусом: челюсти охотницы насилу прокусили толстенную белую шкуру и снег закипел под напором горячей крови. Правда, на боку черной псины проступила такая же черная кровь – ее успел достать острый как бритва медвежий коготь.