Высокие кабинеты отреагировали на общее помешательство звенящим в тишине напряжением. Проблема, очевидно, была не в потере нескольких паршивых административных овец, а в международности прецедента, в том, с какой легкостью из полярных друг другу систем были изъяты в таком количестве столь разнородные элементы. Тайный экстренный конгресс сошелся только в одном: операция готовилась, скорее всего, не один год. На этом кладезь экспертных выводов иссяк, в отличие от желания действовать. По горячим следам международное сообщество собрало новую межгосударственную кормушку, которая должна была заниматься «подозрительной сетевой и наружной активностью международного характера». Что, в сущности, стояло за этой фразой, сказать было положительно невозможно.
Архимед не оставлял следов. Глупо ожидать от человека с такими размахами подобных оплошностей. Поиски оставались бесплодными: стоило только расставить все по своим местам, и стройная картина преступления ломалась, ведомая внутренним деструктивным порывом. Оставалось непонятным, сколько посредников у него было, и чем они занимались, с помощью каких каналов он собирал информацию, которая потом легла на столы руководящих людей, и совершенно неочевидным было, с какой степенью проникновения в корневые структуры ведомство имеет дело.
Мужчину в сложившейся ситуации радовало то, что аналитический отдел органов, к которым он сам имел отношение, сохранял хладнокровие. Это означало, что происходящее укладывалось в какие-то модели. В самые дикие, невероятные, разработанные с вопиющими допущениями, но все-таки укладывалось. Со временем, становилось все очевиднее, что задачу доверят ему. Так совпало, что мужчина стал идеальным кандидатом по возрасту, компетентности и, самое важное, инициативности. Инструкция в таких случаях всегда с одинаковой прямотой высказывалась о векторе приложении усилий: «при невозможности взять живым – ликвидировать».
Начало было положено, когда в условленной камере хранения он нашел паспорт и ключи. Шумящие мимо него посетители вокзала не обратили никакого внимания на фигуру, которая в ближайшие годы могла (и это он осознавал без ложного бахвальства) определить их судьбу. Под знакомой темно-терракотовой обложкой документа, удостоверяющего личность, спрятался гражданин Российской Федерации Григорий Рукоумов. С тех пор он ходил под этим именем.