– Я люблю его, – тихо прошептала девушка, не могу жить без него.
– Оставаться тебе здесь опасно только уже потому, что Ярослав – еврей.
– Но почему, почему?! В чем он виноват?!
– Он ни в чем не виноват.
– Неужели человек должен благодарить Бога за то, что он не родился евреем?
– По-видимому, да! Теперь тебе нужно успокоится, и заснуть перед отъездом. Он нежно поцеловал дочь в лоб, как делал всегда раньше, пожелав ей спокойной ночи. Пани Тереза осталась ночевать с девушкой в комнате. Одну оставлять ее было уже опасно.
Анна сидела в полной изоляции. Из глаз текли слезы. Без Бориса она представляла свое будущее кошмарным сном, глубоким, черным сном без радости и любви.
– Я люблю его, люблю! Я не смогу жить без него, – повторяла Анна вслух.
Теперь она его может никогда не увидеть. Девушка поняла и то, что без действия сидеть в четырех стенах выше ее сил. Она принялась писать прощальное письмо любимому. В комнату вошла экономка пани Тереза, девушка двадцати пяти лет с большими серыми глазами и русой косой, красиво уложенной корзиной на голове. Пани была единственной ее надеждой и спасением.
– Терезочка, ты отнесешь письмо Борису? Экономка от удивления открыла еще больше и без того огромные глаза.
– Я не могу письмо отнести к пану Ярославу, за мной шпионят.
– Терезочка, отнеси тогда по другому адресу. Она назвала адрес друга Тараса.
– Ладно, отнесу. Твой отец намерен тебя отправить жить к тетушке, к пани Изольде.
Слезы градом посыпались из глаз Анны.
– Ну, хватить, реветь. Я еду с тобой. Мне тоже не хочется оставлять здесь пана Дедеуш- младшего. Я же не реву.
Анна знала, что у пани Терезы роман с ее дядей. Пана Янечка она очень любила. Высокий, белокурый он всегда приносил радость в этот старый особняк, который превратился для Анны в последнее время тюрьмой.
– Ты не знаешь, когда это произойдет? – спросила она экономку.
– На днях, как только пан Дадеуш – старший уладит все с документами.
Пани Тереза накинула на голову шаль, и, взяв письмо девушки, поцеловав ее в щеку, быстро удалилась.
– Притворщица! Хочет показать, что она такая хорошая. Это с ее подачи стало известно родителям, что они были на митинге вместе с Ярославом. В эту минуту она возненавидела ее.
– Хоть бы тебе не достался пан Янек! Он достоин лучшей участи. Лицемерка, беги, беги, мне теперь все равно. Я умру, но не поеду, – Анна снова уткнулась в подушку и залилась горькими слезами.