Прошлепав босыми ногами по лестнице, я открыла дверь и…
Касаниэль, обернувший вокруг бедер простыню, с важным видом сидел за обеденным столиком в компании моей чашки, от которой поднимался небольшой парок.
Подняв на меня глаза, фейри нахмурился. Потом еще сильнее сдвинул брови, и в его взгляде я заметила недоумение.
Мимо, светленький, нет меня в эфире. Я полностью здесь, в подлунном, и вновь увидеть, как я выгляжу на самом деле, тебе не удастся.
Хватит с тебя и одного раза.
– Кто ты? – спросил он, поняв, что разглядеть меня не получится.
– Ты знаешь, кто, – ответила я. Подумав, уселась на подлокотник кресла и тоже уставилась на него, сдвинув брови, копируя.
Интересно, почему он не ушел? По моим расчетам он должен был уже панически стучаться в ворота храма, а этот… чай пьет. В доме демона! Светлый фейри! Если подумать, то его беспечная ночевка в яме среди троллей, орков и прочих темных была лишь разминкой перед подобным безумием. И если бы не крылья, которые абсолютно точно были призрачными, я бы заподозрила, что передо мной замаскированный дроу, или еще кто из «темнят». Эти нашу братию уважают, а иногда и поклоняются. Время от времени. В зависимости от настроения, да…
Касаниэль молчал, разглядывая меня. Наверняка, пытался понять, как мне удалось полностью выйти из эфира, ведь в их светлых книжках написано, что мы такого не умеем. Там много чего написано… интересного. Я время от времени зачитываюсь этим бредом!
Умеем, светленыш, умеем. Просто не любим. Да и зачем? Пожрать и в эфире можно, а если быть точнее, вся нормальная еда – там. Это я ненормальная. Причем, во всех смыслах.
– Почему ты остался? – не выдержала я. – Я была уверена, что ты уже того… это… – мотнула головой в ту сторону, где по моему мнению находился храм Высшего.
Фейри скривил губы. Прости, дорогой, теперь твоя улыбка принадлежит мне… хотя такого эффекта я, честно говоря, не ожидала. Обычно все, что я заимствовала, не исчезало у владельцев, иначе в свое время по Городу разгуливали бы лысая, безногая, безрукая, безглазая и безносая соответственно человечки.
Я бы на такое посмотрела, ага!
Но мои выводы оказались неверными: парень просто не собирался улыбаться. Он думал над вопросом: соврать мне или нет? В эфире было тихо. То есть, что-то там от него исходило, но явно не уныние. Но и не радость, хотя чувство было явно светлым.