Пока. Но он абсолютно уверен, что попадет на родину Лиззи после смерти. Возможно, он сделает все, чтобы туда попасть.
Он аккуратно накрывает ее одеялом, поит успокаивающим раствором, и только после того, как она засыпает, трогательно надув свои тонкие бледные губки, вспоминает о себе.
Нет, он не ранен. Ту гадость, что обожгла Лиз, он видел с приличного расстояния.
Он просто почти не спал и в тот момент, когда он немного расслабляется, убедившись, что напарница заснула крепким, здоровым сном, он понимает, что от недосыпа его тошнит.
Но он не собирается жалеть себя.
Он находит в кармане штанов пару серебряных монет, удовлетворенно кивает, а затем выходит из каморки, аккуратно закрыв за собой дверь. Он понимает, что его действия очень похожи на ночной поступок Лиз, но в отличие от нее, он не собирается соваться непонятно куда.
Он спускается по коридору, пересекает парадную и покидает доходный дом, наслаждаясь блаженным утренним светом теплых лучей солнца.
Он идет в кофейню неподалеку и тратит там почти все деньги, выпив три чашки крепчайшего кофе.
Почувствовав себя чуть бодрее, Касси повторяет свой ночной маршрут, только сейчас он не летит, а идет. Ногами.
В переулке он находит подтверждение тому, что, как он надеялся, ему показалось.
Свисая с цветочного кадка на первом этаже на сломанной в трех местах руке мертвыми глазами на него смотрит огр по имени Хыть, давний знакомый и приятель Лиззи, и сквозь рваную плоть топорно перерезанного горла виднеется белая шейная кость.
Л.
Раны заживали долго и упорно, заставив меня почти три дня спать на животе, а потом еще неделю избегать частого… хм… присаживания на задницу. Для того, чтобы я могла нормально по-человечески поесть за столом, Элю приходилось укладывать под мою пятую точку все подушки, что у нас были.
Фейри вообще развил бурную деятельность по приведению меня в порядок. Будь я действительно человеком, он мог бы меня излечить в два счета: просто приложив к больным местам свои светлые ладони и поделившись жизненной энергией. Но вот только светлая энергия мне была противопоказана. Темная, впрочем, тоже. Вся моя личина держалась лишь на том, что я не позволяла себе использовать энергию вне эфира. И впитывать ее – тоже. Любой другой демон вполне мог бы видоизменяться и в подлунном, принимая истинный облик, но не я. Я – демон-альбинос. Всех моих сил не хватит на то, чтобы однажды видоизменившись вернуть этому телу человеческие очертания.