– Да, я видел. Там еще горит. Кстати, у тебя нет знакомств на железной дороге? Мне нужен будет билет до Берлина.
– Надо подумать… Ты когда едешь?
– Хотелось бы поскорее. Что у тебя за «важный вопрос»?
– У меня – важный вопрос? Ах да! – я и забыла. Понимаешь, я собираюсь продать дом, ну и хотела спросить, не будешь ли ты против.
– А при чем тут я? Дом твой, продавай на здоровье.
– Что значит «мой», все-таки папа подарил его нам на свадьбу, и вообще… мы там жили вдвоем… Ты, кстати, не забыл, что твои книги еще там?
– Их я могу забрать в любой день. Или свалю пока в гараже, если не будет куда перевезти. Машину так и не реквизировали?
– Нет, забрали только покрышки. Американские авто почему-то не реквизируют – кажется, из-за того, что нет запасных частей.
– Еще и из-за горючего, они ведь неэкономны. Знаешь, сколько жрет наша? Тридцать пять литров на сто километров, мне одной заправки едва хватало до Гамбурга… восемь цилиндров, еще бы, а рабочий объем – шесть и две десятых.
– А ты не хочешь ее забрать?
– Блестящая мысль. Особенно если вспомнить, что нет резины.
– Ну, на черном рынке можно достать, наверное. Розе сказал, что ты теперь будешь служить в Берлине…
– Да что он знает, твой Розе. Попытайся продать машину вместе с домом. А еще проще – дай объявление: «Меняю “паккард” в хорошем состоянии, модель “родстер-734”, на дамский велосипед или кило шпига». В обоих случаях ты в выигрыше. А что, дом действительно хотят купить? Не понимаю, каким нужно быть идиотом – покупать сегодня дом в пригороде Берлина.
– Представь себе, покупают! Это для каких-то махинаций, мне объясняли, только я не очень поняла. Если разбомбят, им даже выгоднее, там что-то с возмещением ущерба…
– В Груневальде, впрочем, могут и не разбомбить, это не Сименсштадт. А где ты собираешься жить? – квартира отца ведь сгорела, ты писала.
– Да, там целый квартал сожгли в одну ночь. Но мне не нужна квартира – я, видишь ли… – Она замялась, явно не решаясь что-то сказать. – Эрик, только это строго между нами, ладно? Понимаешь… дело в том, что я решила удрать.
– Давно пора. Я и у Розе тогда спросил – какого черта она там торчит под бомбами. Поезжай в Тюрингию, вот где спокойно.
– Какая Тюрингия, я хочу в Лиссабон.
Чашка Дорнбергера зависла над столом.
– Куда? – переспросил он недоверчиво.