Клим.
Откидываю голову на спинку кресла и закрываю глаза. Выпускаю клубы тугого черничного пара и чувствую легкий холодок в носу. Сосредотачиваюсь на играющей музыке, стараясь раствориться в пространстве, сделать его трехмерным. Клубное ложе битком. Если открыть глаза, то можно встретиться с самим чертом. Но я этого не делаю, затягиваюсь и снова выпускаю кальянный пар.
– Клим, – тонкий голос Киры пробивается внутрь моего сознания, отравляет спокойствие и вынуждает открыть глаза. Мне лень, но, так как ее скрипучие интонации уже побеспокоили, разлепляю веки.
Смотрю на смазливую мордашку Киры в упор и абсолютно игнорю ее болтовню. Внутри настоящий пожар. Еще со вчерашнего дня, когда Луизка была так близко. Я снова себе это позволил, обнял ее, прижал к себе, задыхаясь ароматом каштановых волос. У меня сносит крышу сразу, стоит ей только появиться на горизонте. У меня от нее, а у нее – от моего мудака-брата.
Разжимаю кулаки, в которые непроизвольно сошлись пальцы, и тяну Киру на себя. Она соскальзывает со спинки кресла прямо мне на колени. Шепчет пошлости, тянется к ширинке.
– Пошли, – поднимаюсь и утягиваю ее за собой.
Глухо освещенный коридор и все так же долбящая музыка. Кира прижимается спиной к стене, но я быстро меняю это положение. Запрокидываю голову и давлю на ее плечи. Кира понимает с первого раза, опускается на колени. Слышу звук расстегивающейся молнии на моей ширинке и закрываю глаза.
Из тумана вчерашней бурной ночи выныриваю к обеду. Лениво веду взглядом, почти сразу понимая, где я. У Рябины. Как сюда попал, помню смутно. Разве что приезжали мы навеселе и, кажется, даже пили уже на квартире.
На телефоне двенадцать пропущенных: три от мамы, остальные от Луизки. Этой-то чего? Поднимаюсь и, шаркая по полу босыми ступнями, иду в душ. Ледяная вода довольно быстро приводит в порядок, собирает мозги в единую субстанцию.
– Пиво? – Сава, развалившись на диване, тянет мне бутылку сразу, как я выползаю из душа.
Киваю и моментально прикладываю прохладное стекло ко лбу.
– Башка раскалывается.
– Еще бы, столько выжрать. Тебя вчера было не остановить. Хабибуллина тебя точно похоронит.
– Отвали.
– Я серьезно. Четыре девки за ночь и хер знает сколько бухла. Борщишь.
– Знаю, – открываю бутылку, и она издает легкое шипение. – Просто, как ее вижу, убить хочется. Стоит подпустить ближе, и все, край.