– Скоро снова выйдете в бой. И в этот раз будет участвовать вся армия. Оказывается, посты в Гардезе окружили.
– А ты откуда знаешь? Мы же еще не готовились.
– Сказал один из офицеров штаба.
– Когда?
– Вчера пришло поручение из штаба армии. По-моему, это произойдет очень скоро.
Я слышал, что те, кто в части, раньше всех узнают обо всех новостях. Но больше всего удивляло, что весть, которая еще не успела дойти до командиров взводов, была известна этой женщине.
– Офицер врет. Боя в скором времени не будет, – сказал я.
Я и сам не понимал, зачем это сказал. Признаться, я очень не хотел этого боя. По-моему, женщина заметила это:
– Ты участвовал во многих боях. Не боишься, наверное?
– Знаешь, и все равно не хочется умирать ни за что, без цели шататься и страдать.
– Понимаю. Я осознала это здесь: эта война никогда не оправдает Советскую армию.
– Лилия, мы осрамились. Хуже всего то, что, если мы умрем, нас даже не вспомнят, а если и будут вспоминать, то с проклятиями.
– Вас никто не будет проклинать. Только будут глубже анализировать суть и цель этой войны. Э, не думай об этом, главное – выжить.
– Все равно тяжело на сердце, если не знаешь, что тебя ждет. Мы ведь не знаем, что нам уготовила судьба.
– Ты в первом батальоне?
– Да.
– У вас комбат хороший. Он не трусливый. Хороший человек. Понимает солдат, адекватный. Среди офицеров есть несколько таких мужиков. Остальные не очень.
– Почему?
– Сплетни распространяют.
– Наш командир роты тоже довольно смелый, сообразительный офицер.
– Стоногин? Да, знаю. И вообще, среди офицеров пехоты много настоящих мужчин.
Я задымил сигаретой, немного отвлекся от грустных мыслей. Казалось, что с Лилией мы столетние знакомые. Она тоже взяла сигарету в рот и чиркнула спичкой. Установилось недолгое молчание. В комнате похолодало, и Лилия закрыла окно.
Снаружи дверь заперли. Я начал чувствовать себя свободнее. Ринат крепко спал на диване, и я никак не мог сейчас увести его с собой.
– Что же делать с Ринатом? – спросил я, вставая с места.
– Не трогай его. Ты тоже не пойдешь. Здесь заночуешь, – сказала Лилия, задергивая занавески. Она выключила ночник. Я давно протрезвел.
В ту ночь я чувствовал себя как ребенок, блаженствовал от самых нежных ласк в мире и не хотел, чтобы наступал рассвет. Я желал, чтобы эти мгновенья длились всю жизнь. Я не хотел видеть проклятые казармы, танки, БМП-2 и офицеров. Я ожил за одну эту ночь.