– Какое бельё? – изумлялась Наташка. – Ты забыл в каком веке очутился что ли?
– А вдруг электричества не будет, – резонно парировал великий стратег.
– Ты же знаешь, – прищурив глаза, не верила жена, – всё равно никуда не отпущу.
– Да и ладно, мне то что, – он опять попробовал надеть маску равнодушия и даже поморщился для вида, после чего жена немного успокоилась.
Наверное, такая же беседа состоялась и у Матвейки, разве что в более экспрессивном плане, а то даже и с истерикой, но Саныч твёрдо знал, что его друг в этом точно разберётся, но одновременно недоумевал где Матвейка собственно говоря доски-то найдёт.
Тем не менее, как и было обещано, спустя два дня Саныч навестил их укромное местечко на берегу, что расположилось за ивою. Матвейка с важным видом проводил его вдоль речки, и спустя немного метров, Саныч увидел в самодельном, но коряво сделанном руками своего друга гроте, четыре, а нет, прищурился он, аж целых шесть бревен и множество свеже оструганных досок. Видать Матвейка настолько возжелал яхту, что помирился с противным мастером, который, то шкафы делал, то гробы, в зависимости от жизненных обстоятельств, но являлся тем не менее очень сильным авторитетом среди жителей даже соседнего поселка, если люди не врут. А может просто на что-то выменял, он не захотел вдаваться в подробности.
– Я за топором пойду, а ты за пилой, строить будем.
После чего наши друзья разошлись на недолгое время по своим сараюшкам, в которых находился инвентарь, предназначенный для возделывания грядок и так, кое-что, в основном по мелочам.
Вечером оба друга сидели на крутом берегу речки свесив ноги и с гордостью смотрели на свою работу. А работы было проделано много. Четыре толстых бревна были вкопаны в илистый берег аж на целый метр вглубь и только чуть-чуть выглядывали на поверхность, как нашим друзьям казалось, будто это ножки бегемота, которые твердо опираются о земную твердь. Матвейка уже успел отпилить по длине часть досок, чтобы сделать настил и с утра обещал принести гвозди да прибить ими доски так, чтобы причал вполне себе состоялся. Саныч настолько устал, что вызывался лишь на подсобные работы. Он в основном размышлял о том, как изящнее сбежать от Наташки, да и к тому же с наименьшими потерями в моральном облике.
Спустя несколько дней довольный Матвейка, вбив последний гвоздь, отошёл подальше от речки и с гордостью любовался своим детищем.