А ты пение бабочек слышал?
В час закатный,
Предсмертный для многих из них.
Старый голубь, сидящий на крыше
Покатой,
Никогда не читал тебе стих?
Прикрыл книгу. Всмотрелся в темноту. Сейчас было бы хорошо читать сказки Танюшке, сидящей у него на коленях. Сколько же он её не видел? Два года. Два из четырёх. Да уж, за звание хорошего деда ему побороться не светит.
Был ли он плохим отцом? Нет. У Юры было счастливое детство. В последних классах школы, правда, ему дали слишком много свободы. Но обошлось. Тогда многие из окружения Бойко забросили своих детей. Некогда. Бизнес. А золотая молодёжь, которая и молодёжью-то не успела стать, дохнув воздуха вседозволенности, стала позволять себе лишнего. Беда чуть не случилась на втором курсе универа. Слава богу, отмазали. Правда, пришлось отдать часть бизнеса. После этого Юра перебрался в Тюмень. Окончил университет и очень удачно женился. Своё дело. Всё сложилось. Опять же, если бы Оленька долго и упорно не помогала деньгами, может быть фортуна не была бы так к нему благосклонна. А где благодарность? Приехал на день, поздравить отца со вступлением в должность. Без жены, без дочки…
Оленька. Виктор Петрович расплылся в довольной улыбке. Вот его самая большая удача в жизни! Если бы ни она…
Ловко Оленька погасила за столом назревающий конфликт. Кто знает, до чего бы дошли Бурков с Крюковым в словесной перепалке. Никому в области не пожелаешь иметь врагом Крюкова. Как у него всё так складно получается?
Крюков. Интересно, чего это он так за ветряки свои держится? Окупаемость там долгая. Мороки с ними – врагу не пожелаешь. Вот, казалось бы, из воздушного замка, из пустого прожектёрства смастерил хороший бизнес-проект с мусоросжигающим заводом. Всё закрутилось, завертелось, первые инвестиции пошли. Откуси себе кусок пожирнее, никто не пикнет. Заслужил! А он даже «спасибо» не требует.
Сколько с ним знаком? Два года. А что от него ждать в следующий раз – ума не приложу. Вспомнилось, как за ужином в отеле за день до нового года Кармазин ни с того, ни с сего начал сокрушаться, мол, встретить бы Крюкова года на два раньше, таких бы дел наворотили. На что Оленька его подправила, что двумя годами раньше он был желторотым птенцом. И такой у них спор вышел, что он, Виктор Петрович, почувствовал себя совершенно лишним. Понятно, что Оленька не может хвалить своего лю…, своего протеже. Большая часть его заслуг вытекает из-за ее недоработок. Точнее он делает блестяще то, что она сделала бы на «хорошо». Ну, и Кармазин, конечно, благодарен Крюкову сверх меры. Почему? Да ещё Елена всегда и безусловно на стороне защиты Крюкова и его семьи. Что у них за секреты?