После этого случая Игорь изменился. Стал более серьёзным. Экзамен пересдал на отлично, чем удивил профессора.
Картина долго висела на двери. Все спрашивали Игоря: «Откуда появилась дырка?» Тот хмурился и неохотно отвечал: «Карандашом проткнул нечаянно…» Трогать её он боялся.
После защиты диплома, Игорь отдал картину на память сокурснице, той, что привезла ему пневматическую винтовку. Она приехала защищать диплом, зашла в общежитие к знакомым девчонкам, а потом они все вместе пришли в гости в комнату Игоря. Соседи Игоря тоже были в комнате, поэтому очень весело отметили получение дипломов, и заодно порадовались за бывшую подругу Игоря: она вместе с мужем переехала в Ленинград, потому что он получил новое место службы. Или отец жены постарался…
Когда она уходила, то задала вопрос про дырку в нарисованной переносице. Игорь уклонился от прямого ответа, а просто спросил: «Нравится?». Она кивнула головой…
Снимала и сворачивала картину она сама…
Два года назад мой друг похоронил жену. Она заболела какой-то редкой болезнью крови и угасала долгих шесть лет. Когда тело умершей забирали из морга, я не мог поверить, что в гробу лежит жена моего друга. Симпатичная, крупноватая женщина превратилась в какую-то потемневшую, высохшую куклу.
Занеся гроб в квартиру, я и другие друзья уединились на кухне. Выпили за упокой души, стараясь не слушать плача и причитаний женщин, оставшихся с покойной, чтобы поднарядить её. Тут меня позвали к телефону, и, проходя мимо гроба, я обратил внимание, что в руках покойной зажата какая-то фотография.
В прихожей я взял телефонную трубку, лежащую возле аппарата, и прижал к уху. Обычно слышны лёгкие шумы, шорохи, писки, а тут было удивительно тихо. Мелькнула мысль, что телефон не работает. Но на всякий случай я сказал: «Слушаю». И вдруг тихий женский голос, удивительно знакомый, спросил: «Алексей, это ты?» – «Да», – ответил я, пытаясь вспомнить, кому принадлежит этот голос. «Береги Артёма…» – и мне стало не по себе. Артём теперь вдовец, а голос был Даши, той, что лежала в гробу. Это подтверждали её интонации, своеобразные обертоны и прочие мелочи, которые принадлежали только её голосу. Гудков отбоя в трубке не было, и я на всякий случай переспросил: «Кто это говорит?» Но в ответ была всё та же гнетущая тишина. Я положил трубку на рычаг, а потом поднял снова: телефон исправно загудел. Ничего, не понимая, я вошёл в комнату и увидел, что Артём стоит у гроба и о чём-то спорит со своей тёщей. Надо сказать, что Любовь Николаевна не любила своего зятя. В болезни дочери винила только его и маленького Мишку, сына Артёма, всё время настраивала против отца. А мальчишка, который учился в пятом классе, души не чаял в своём отце. Как близкий друг Артёма, я был в курсе всех его семейных дел. Ну, а о его разногласиях с тёщей знал не понаслышке. Очень неприятная женщина могла при посторонних оскорбить зятя.