– Вчера сорвал джек-пот, – говорил Леня. – Угадай, какую водку мне принесли сослуживцы.
– Даже представить не могу.
– Винокур.
– Винокур?
– Да, Винокур. Впрочем, сейчас все увидишь.
Мы дошли до общаги и, по воле лестницы, оказались в Лениной комнате, а правда оказалась на его стороне. С этикетки водки действительно смотрел довольный Винокур. На закуску у Лени нашлись почти завядшие яблоки. Мы сидели, пили, разговаривали как в последний раз, не зная, что этот раз и будет последним. Водка оказалась на удивление приятной, хотя возможно это было связано с моим ранним опохмелом.
– Куда едешь? – спросил меня Леня.
– На юг. Решил все-таки на юг.
– Были другие варианты?
– Думал, уеду либо в деревню, где буду тихо писать, либо к морю. Море оказалось привлекательней.
– Э, друг, в деревне можно было кончить как Горчев. Так что правильно выбрал.
– Ну, Горчев бы из меня не вышел, но спасибо.
Мы говорили о книгах, бывших женах и о спектакле, который готовил Леня.
– Один мужик обратился с собственноручно написанным материалом. Говорит, написал историю своей жизни. В трех актах. И, угадай, что на первом плане? Правильно – любовная линия из детства, – делился он.
– Да уж. Мы все пишем и пишем, а получается все одно и об одном.
– Это правда.
Закончив со вторым за день Винокуром, Леня достал пластинку «Умки и броневичка» и запустил проигрыватель. В воздухе запахло мокрым табаком. Леня, быстро охмелевший, заснул на второй песне, и я потихоньку вышел.
Сейчас он стал известным московским режиссером, поставил модный спектакль «Конец света», а я… не знаю, что я. Ни Горчевым не стал, ни кем бы то ни было еще.
***
Тоска заметила мои передвижения и, недолго думая, выдала новый трюк. Мне стало казаться, что я вижусь не с теми и не так, как надо. А как надо, охмелевший разум не смог сложить в цельное предложение.
Я прошелся по общаге и вспомнил, как хотел встретиться со своим старым приятелем, Ивановым, с которым учился в одной студенческой группе. Он тоже хотел встретиться, звал меня к себе, но я никак не позволял себе этому свершиться. Что я могу сказать об Иванове? Ничего хорошего, ровно как и ничего плохого. Он был одним из тех, кто смеялся над моими шутливыми рассказами на уроках драматургии. Я же был одним из тех, кому нравилась музыка, которую он писал. Сейчас он стал большим диджеем, а раньше был простым тусовщиком, и пытался написать сценарий к своему первому фильму.