В зале послышался недовольный шёпот, потому что моя работа с этого момента уже считалась противоречащей научным исследованиям, так как в нашей стране бесчувственность не считается заболеванием. Но я продолжила: «В ходе своей работы я посещу психиатрическую больницу, где изучу все данные, полученные в процессе лечения пациентов, у которых была зафиксирована бесчувственность. Посещу тюрьму, где есть заключённые по причине бесчувственности, изучу их мотивы и также исследую их на наличие нарушений, схожих с нарушениями пациентов лечебницы. Во время стажировки изучу результаты исследований их научных центров, сравню со своими, предположу причину возникновения бесчувственности и слои общества, подверженные этому заболеванию.»
К посещению психиатрической больницы я готовилась долго, тщательно подбирала нужную лечебницу, знакомилась с докторами, и смогла договориться о практики на месяц. Таким образом я попала в 46 региональную больницу, когда поступает большинство бесчувственных.
Ни в одной больнице вы не встретите более искренних людей, чем здесь. Может и неприятную, но правду вы точно узнаете, даже когда не хотите.
Я работала с детьми, проходящими ежегодное обследование, мы играли, читали книги, смотрели мультфильмы и собирали пазлы. Кажется, что эта профессия просто идеальна, но четверти детей, после наших игр назначалась консультация или госпитализация. Недостаточно бурно порадовался победе, не заплакал от просмотра мультфильма, слишком мало общался со сверстниками и так далее. Если почитать записи врачей, следящих за процессом, становится непонятно, как они до сих пор не посадили меня в белую комнату.
После своей смены я помогала заполнять медицинские корточки, выдавать лекарства, а вечером работала в архиве изучая истории болезней, выискивала схожие симптомы, но об этом я скажу в своей работе. Сейчас же я хочу рассказать о том, чего там быть не может, а именно личного опыта.
И мой опыт живёт с именем Тома, ей 13 лет, 12 из которых она прожила здесь. Познакомилась я с ней на очередном обходе. Но изначально прижило её за молоденькую практикантку или волонтёра, не первый год помогавшего здесь, потому что она помогала медсёстрам, звала нужных пациентов, и те, находясь подчас в глубокой депрессии, слушались её. Принадлежность Томы к числу проходящих лечение я поняла, когда та подошла за своей дозой лекарства, это был чистый дофамин, один из самых сильных наркотиков, известных на данный момент. Тогда я впервые заинтересовалась ей.