Двоюродный брат моей матери, Роберт Стюард, доктор богословия, двадцать лет был последним католическим настоятелем, а затем еще четверть века – первым протестантским деканом Эли, получив и приумножив там земли.
Мой прадед Ричард Уильямс из валлийского Гламорганшира, близ Суонси, был сыном Екатерины, сестры всесильного лорд-канцлера Томаса Кромвеля, графа Эссекса, malleus monahorum, Молота монахов. Генрих VIII разрешил ему переменить свою фамилию на фамилию знаменитого дяди, и Ричард стал писаться Уильямс-Кромвель, что ныне делаю и я, при случае. Мой двоюродный дед, без сомнения, был великим человеком, и я рад, что ношу его фамилию.
Томас Кромвель, внук кузнеца и сын пивовара, родился за сто лет до меня близ Уимблдона, в Путни. Поругавшись с отцом, хотевшим, чтобы он продолжил его дело, Томас уехал с Острова на материк, служил солдатом и у банкиров в Италии, торговал в Голландии и Франции. Заработав денег и прочитав «Государя» Макиавелли, Томас вернулся домой, в двадцать восемь лет выучился на адвоката и вскоре стал одним из самых известных юристов в Англии. Он стал управляющим лорд-канцлера кардинала Вулси, а в 1523 году после его смерти был избран в парламент. Там его заметил король, который через десять лет назначил деда канцлером казначейства и государственным секретарем. Томас не забыл о своей сестре, моей прабабушке Екатерине, вышедшей замуж за валлийского дворянина и купца Уильямса, ставшей владелицей манора в Кембриджшире, и представил при дворе ее сына Ричарда, моего прадеда.
Томас Кромвель помог Генриху VIII казнить своего предшественника, лорд-канцлера Томаса Мора, автора «Острова Утопия», и сам занял его место, только совсем ненадолго. Дед чересчур верно служил королю, и при нем наша политика на континенте и морская торговля достигли огромных успехов.
Этот незнатный и небогатый вельможа не нравился никому из сильных мира сего за близость к трону и простым людям за новые налоги, которые вводил по приказу короля-деспота. Томас Кромвель наполнил парламент придворными и вельможами и сохранил его от уничтожения всесильным монархом для будущей Англии, в том числе и для меня.
Тиран Генрих хорошо изучил мастерство деда в государственном управлении и убедился в его умственном превосходстве. Король, соскучившись по казням, решил сделать своего канцлера козлом отпущения, чтобы хоть на время успокоить взбудораженный жестокой властью народ.