и меренги.
– Счастливого Хеллоуина!
Лорен откусывает кусочек от шляпки, размазывая по щеке струйку помады.
Мамы Билли нигде не видно. Дети возвращаются, переходя дорогу, и поднимаются наверх, мимо дома Вейри. У телефонной будки машины нет, но, когда они добираются до дома Билли с толстыми каменными стенами, Лорен замечает отцовский пикап на подъездной дорожке. Его двигатель урчит, а фары отбрасывают свет на гравий. Она подходит к машине и прижимается лицом к холодному стеклу. Льюис, уже переставший хныкать, сидит рядом с Кирсти на пассажирском сиденье. Льюис дергает мать за руку. Та ловит взгляд Лорен и пытается открыть дверцу.
– Вот и я, – говорит она, выходя из машины. – Не беспокойся, Найл, все в порядке.
Она спешит в дом, таща за собой Льюиса.
– Зайди к нам на минутку, – просит она Лорен. Девочка ступает в ярко освещенный коридор дома Билли. – Думаю, ты тоже можешь взять несколько, – говорит Кирсти сыну, насыпая из пакетов пригоршню шоколадных конфет «Фреддо» и «Свиззелс Мэтлоу».
– Спасибо, Кирсти, – благодарит ее Лорен, высыпая конфеты в свое тыквенное ведерко.
– Тогда до завтра! – отвечает Билли, поворачиваясь к лестнице. – Хочешь снова поработать над хижиной?
– Пожалуй, – отвечает Лорен. – Пока, Кирсти.
Лорен проходит мимо растущих у дома платанов, их сухие листья тихо шуршат, словно разговаривая друг с другом. До нее доносится плаксивый гитарный рифф, и девочка различает силуэт отца в машине.
По пути домой Найл спрашивает дочь:
– Что тебе подарила Анджела?
Его подбородок вздернут вверх, словно вопросительный знак.
– Шляпки из маршмеллоу.
– Боже правый… шляпки…
Он потирает щеку тыльной стороной ладони.
– Папа! Ну что в этом такого?!
Он всегда иронизирует над Анджелой. Но ведь она по крайней мере мне хоть что-то приготовила, мелькает в голове у Лорен.
– Да шучу я! Пытаюсь заставить тебя улыбнуться. Ты уже совсем как подросток. – Лицо у отца совершенно не выражает эмоций. Так часто бывает, когда он смотрит вперед на дорогу, но Лорен научилась распознавать отцовское настроение, тонкую грань между гневом и иронией, как сейчас.
Они молча слушают рок-радио. Впереди одна и та же однообразная черная дорога, фары то и дело высвечивают выбоины и щебень. Потом сбоку вновь мелькает тот указатель…
Затем появляется что-то белое, и на дорогу выбегает фигура… Фигура женщины.