– Поверь, Денис, для нас с её отцом это было таким же сюрпризом… – в её голосе прозвучало смутное сожаление. – Так или иначе, она уехала, запретила сообщать тебе куда именно и даже сменила номер мобильного телефона. Но об этом ты, наверное, и так догадался.
Я почему-то не догадался.
– А напоследок моя дочь всё-таки сумела настоять, чтобы я позвонила тебе и попросила вернуть её золотую цепочку с кулоном.
Последнюю фразу Светлана Григорьевна проговорила несколько быстрее. Видимо, чтобы наконец с ней разделаться. Думаю, для неё это была самая неприятная часть свалившегося на родительские плечи задания. Я представил, что она даже зажмурилась в конце. Впрочем, это было бы очень нетипично для такого выдержанного человека. На самом деле это я зажмурился, когда услышал последнюю обращённую ко мне, пусть опосредованно, просьбу Саши. Моей бывшей девушки. Хотел что-то сказать, но не придумал что. Возможно, просто не знал какие слова уместней произнести, чтобы не выдать своего состояния.
– По словам Саши, она забыла её в спешке, оставила висеть на водопроводном кране в ванной комнате. Упомянула, что всегда её там вешает перед тем, как… Денис, ты меня слушаешь?
Её голос зазвучал немного растерянно.
Я машинально кивнул и тут же поспешил снабдить свой жест утвердительно-неразборчивым бормотанием.
– Это золотой кулон на цепочке. Наш с отцом подарок в связи с выпуском из университета. Не понимаю, как можно забывать такие вещи. Ты наверняка его уже заметил…
Я почему-то не заметил. Хотя я, конечно, хорошо знал, о каком украшении идёт речь. Саша носила его постоянно. Мне и самому оно очень нравилось. По разным причинам. Возможно, даже больше, чем Саше.
Слушая Светлану Георгиевну, я прошёл в ванную комнату и уставился на красный металлический кран, перекрывающий подачу горячей воды. Там небрежно висело ювелирное изделие: золотая цепочка и на ней кулон в форме сердца с явно увеличенным правым предсердием. Кулон был усеян маленькими осколками стекла с впечатляющими показателями преломления и дисперсии.
Всё-таки хорошо, что я не обнаружил его ранее: была бы основательная причина думать, что Сашино исчезновение временно. Нельзя же вот так запросто оставить подобную вещь там, куда больше не собираешься возвращаться никогда.
– Денис, – похоже, Светлана Григорьевна смирилась с моей нынешней немногословностью, – я прекрасно понимаю, что тебе не очень приятно всё это выслушивать. Мне точно так же неприятно это озвучивать. В конце концов, то, о чём попросила меня дочь, я выполнила… – Голос её, и так будучи достаточно мягким, смягчился ещё сильнее. – Ты ведь знаешь, я всегда к тебе хорошо относилась, хоть ты и не особенно стремился к общению со мной и Сашиным отцом. Поэтому я совершенно не собираюсь чего-то требовать от тебя и тем более упрекать. Поступай, как почувствуешь нужным.