– Кто же ты, недостойное существо, в чьих руках сейчас лежит ключ к вечности? Ты даже не представляешь, что это, оно у тебя совершенно случайно, оно должно быть моим! Тебе не дано понять, что такое вечность, в погоне за вонючим мясом и тёмной комнатой в пещере ты проживаешь свои дни. Тебе не дано понять, что я один достоин этого, это принадлежит мне, моему роду. Я найду тебя и вырву из твоего тела то, что теплится в нём. Это оскорбление не может остаться безнаказанным.
В дальнем конце коридора появилась фигура, которая мгновенно изменила форму, согнувшись до земли. Кланяясь после каждого короткого шага, человек медленно приближался к стражникам. Остановившись в паре метров от ближайшей пики, он не разгибаясь повернул лицо к стражнику и состроил улыбку, напоминающую оскал зверя перед прыжком.
– Вы мне позволите пройти к великому Владыке? – прозвучал скрипучий мерзкий голос, заставивший стражника отвлечься от созерцания головного убора воина, стоявшего напротив. Он опустил глаза и с явным презрением взглянул на извивающегося перед ним уродца, явно задумавшего что-то подлое и недопустимое.
– Да ты кто такой, чтобы приближаться к покоям правителя?
Стражник надавил остриём пики в живот самозванцу, отчего лицо его сменило гримасу радости на маску полной непроницаемости и сонливости. Монотонным, сверлящим голосом он выдавил из себя то, что заставило стражника ослабить давление острия.
– Я принёс Владыке очень важную новость, и если ты готов дать за неё меньше, чем свою жизнь, то ты сейчас уберёшь это от меня.
Стражник тут же отпрянул к стене и уставился на металлические пластины, звеневшие над входом в покои правителя. Плохой знак, если пластины, закреплённые на крючке и привязанные шнурком, уходящим за тяжёлую портьеру, звенят так настойчиво и долго. Кто-то из десяти смельчаков должен войти туда, но выйти обратно удавалось не каждому. Бывало, что неугодного, попавшего под испепеляющий взгляд старика, выносили со стрелой в шее только за то, что тот вошёл слишком поздно или верёвка, соединяющая звонок с рукояткой возле трона, просто порвалась, не выдержав очередного припадка ярости её обладателя.
Лицо самозванца снова исказилось в самодовольной улыбке, когда один из воинов приоткрыл портьеру и исчез за ней. Через мгновение он выскочил обратно с пылающим лицом, указал пальцем на чужака и махнул рукой в сторону входа в зал.