Похоже, предложения семейке Поленовых пришлись не по вкусу. Они ни на что не реагировали! Неужели я не угадала их предпочтения? Неужели и они, как и все тут, в Подмосковье, мечтали о «новом Версале» и вилле Вискайя? Мне стало непривычно обидно, что мои идеи не встречают поддержки (хотя обычно мне пофиг). Но сейчас я почему-то очень сильно поверила, что этот проект определит мою судьбу. Позволит создать настоящее имя.
Я выбилась из сил и тоже замолчала. Подали чай, кофе и сладости. Мороженое было растаявшее – хоть какая-то теплота в застолье. Я чувствовала себя раздавленной и пристыженной. От беспомощности хотелось провалиться сквозь землю.
К счастью, обед подошел к концу, и я наконец смогла сбежать в свой домик.
Я чувствовала, что как-то неожиданно облажалась. Что меня завтра же могут выставить и отказать от места. От огорчения я расплакалась. Сквозь слезы шептала, молитвенно складывая руки: «Хоть бы, хоть бы, хоть бы меня не прогнали. Хоть бы, хоть бы, хоть бы этот проект сделала я!»
Так, усталая от слез, не раздеваясь, я и уснула.
Флора. Близость
Я сидела на подоконнике, глядя на открытый чемодан и раздумывая – развешивать одежду или не стоит? Если сегодня меня попросят покинуть усадьбу, придется все складывать обратно. И тут дверь без стука распахнулась. Я оглянулась, ожидая увидеть кого-то из персонала, но – сюрприз! – в комнату вошел сам Борис Максимович.
– Вы? – изумилась я. – И без охраны?!
– Что я, по-вашему, и в туалет с сопровождением хожу? – усмехнулся он.
Я хотела возразить, что мой дом – отнюдь не уборная, но прикусила язык.
– Устраиваетесь? – вместо приветствия произнес БМ. – Вот и хорошо.
Он встал посреди комнаты, заложив большие пальцы рук в передние карманы джинсов, и перекатывался с пяток на мыски. Повернулся к окну, то есть ко мне. Парк за стеклом был залит таким безудержным солнечным светом, что БМ сощурился. «Сейчас он скажет, что они хотят отказаться от моих услуг. Поблагодарит и выставит», – изводилась я и прикидывала, есть ли у меня шансы его переубедить.
– А правда, что все сады мира устроены из тоски по раю и воплощают представления своих владельцев о нем? – спросил Поленов. Сумел удивить.
– Считается, что так, – усмехнулась я с облегчением. И спрыгнула с подоконника. – Китайский рай, например, – это место, где нет перемен. Там ничто не цветет, не меняет окраску и не облетает.