Отправившись назад в расположение полка, Алексей размышлял всю дорогу о превратностях новой войны. Похоже, конница больше не является главной ударной силой. Артиллерия и пулемёты будут теперь царствовать на поле брани. Алексей не хотел больше воевать в кавалерии. Настоящая война – не воинский парад. В землю придётся глубже зарываться, а в атаку на карачках по грязи ползать. Нет больше красивым благородным животным места в боевом строю.
– Эх, друг Сивка, прости, что не уберёг от смерти глупой! Эта война была не твоя!
Никогда больше Алексей не поведёт невинную доверчивую живую душу на убой. Да и сам в мясники не пойдёт. Мальчишка окончательно утвердился в решении спасать чужие жизни, стать санитаром.
С ценным подарочком от крестьянина Алексей заявился в полдень к штабной избе. Линию фронта передвинули на бывшие позиции австрияков, а все тыловые части решили оставить в селе. В домах условия проживания получше, чем в окопных блиндажах, поэтому штаб, медсанчасть и кухня разместились с комфортом.
– Дядь Семён, выдь за хату, погутарить надо, – вытянув вверх руку, легонько стукнул в мутное стекло оконной рамы Алексей. Расположение рабочего стола Семёна он знал с прошлого посещения.
Фамилию Семёна Исааковича Вездельгустера редко кто мог выговаривать без ошибок, а по отчеству рядовой состав в армии не величали, поэтому штабного клерка все кликали просто – Семёном. Только молоденький казачок обращался к этому двадцатилетнему упитанному телу с приставкой – дядя. Но Семёну наивный паренёк сразу приглянулся, на простачке можно чуток подзаработать. Шустрый работник канцелярского стола себя долго ждать не заставил.
– Рад видеть молодого человека во здравии, – зайдя за угол дома, улыбнулся гостю Семён. – Наслышан уже о твоих подвигах.
– Это которых? – насторожился Алексей.
– Ты уж со счёта сбился? – рассмеялся Семён. – Я читал прошение поручика Ширкова о награждении геройского казака Георгиевским крестом. Только, извини, но бумагу твою завернули.
– Куда завернули? – мальчишка всё же ещё мечтал о блестящих медальках.
– Штабс-капитан Хаусхофер лично разорвал представление к награде, – показал пухленькими ладошками сей пакостный процесс Семён, который из-за этого лишился верного магарыча от награждённого. – Не по форме было подано. Не может пехотный поручик писать наградной лист чужому казаку. Тем более что ты на тот момент вообще к обозу приписан был. На тебя даже жалоба пришла о самовольной отлучке.