— Люди у
нас в лесу, случалось, пропадали… — неторопливо добавил Иван. — Что
уж с ними происходило, один бог ведает. Судя по всему, мы тоже…
попали в историю. Так что готовьтесь к самому неожиданному!.. А ты
не шуми, Степаныч. Никто выводов пока не делает, может, все и
образуется, но пока программа минимум — донести в целости и
сохранности охотника к их стоянке, предварительно подождав, пока он
оклемается… если, конечно, оклемается. А потом, может быть,
организуем поход на Ветлугу. Посмотрим, что за весь такую они там
поставили…
На второй день пострадавший охотник
начал, не приходя в сознание, стонать, а под вечер очнулся и с
трудом разлепил глаза. Обведя осоловелым взглядом открывшуюся ему
поляну со множеством незнакомцев, он приподнял голову и попросил
пить.
Вячеслав отправил его сынишку искать
затерявшийся берестяной туесок, исполняющий роль стакана, а сам
кинулся поправлять примочку с настоем цветков ромашки, собранных
тут же на поляне. Раны на лице активно подсыхали, и он беспокоился,
что охотник их свезет. Однако тот трогать ее не дал, пока его
мутный взор не остановился на лице отпрыска. Только в этот момент
он успокоено откинулся обратно и дал поправить сбившийся
компресс.
— Ну вот, очнулся, а ты боялся, что
не оклемается, — засуетился вокруг больного отрядный ветеринар,
обращаясь к Радиславу. — Ничего, будет жить, если не
помрет…
— Слав, ты чего? — вскинулся
Иван.
— Да шучу, шучу я, — поправился сразу
тот, разглядев встревоженное лицо отрока, понявшего смысл его слов.
— Не боись, если очнулся твой батя, то в голове уже все по местам
встало. Поправится.
Радислав после этих слов немного
успокоился и начал откликаться на задаваемые ему вопросы. А тех
было много. Делать было особо нечего, и путешественники начали
вовсю выспрашивать парня про его житье-бытье. Понимали они его с
середины на половину, но это только подогревало их
любопытство.
Сам он тоже спрашивал, в основном его
интересовала одежда незнакомцев, ружья, назначения которых он так и
не смог понять, и почему-то вопросы религии.
На его просьбу перекреститься сразу
отозвались Николай с Тимкой и, немного погодя, Иван. Причем
последний сделал это двуперстием, оценив недоуменный взгляд
Радислава, брошенный на первых двух «верующих». Достав же вслед за
этим крестик на шнурке, егерь еще и заслужил одобрительный кивок со
стороны паренька.