Я лежал мордой к выходу и наблюдал за своим товарищем. Тяжело было определить лежал он или стоял. Он был сегодня белого цвета.
Мне приснился странный сон. Я как бы был человеком. Я сидел в комнате за столом. Передо мной сидел другой человек. Я говорил не своими словами:
– Мне нужна твоя помощь.
– А при чём тут я? Попросил бы Диану. Она умная.
– Мне нужен именно ты. Моя компания вот-вот рухнет. А мне нужны деньги.
– Ну… Это не ко мне. Устройся куда-нибудь на работу.
– Я пригласил тебя помочь, а не капать мне на нервы.
– Да, я банкир, но я не печатаю деньги. Так что, извини. Но если хочешь, мы можем пойти в кафешку, расслабиться и всё обдумать.
– Вон!
– Что?
– Вон отсюда, бездарь!
– Ну, Андрей, я к тебе по-хорошему, а ты!
– Вон, я сказал, советчик мне нашёлся…
И тут я проснулся. Об этом сне я рассказал своему товарищу. На что он сказал не обращать внимание и забыть.
Каждый день мне стали сниться похожие сны. Во всех я был неким Андреем и человеком. Вел себя как последний хам. Все действия происходили независимо от меня. Мне было противно смотреть на это. Особенно, я взбесился, когда «я» довел до слёз, ни в чём не виноватую, девушку по имени Диана. Я пытался просыпаться или думать о другом, но, как назло, картинка становилась ярче…
После сонного мучения я проснулся посреди ночи. С неба на всё смотрела луна, дружелюбно подмигивая между облаками. Вдали послышался вой. К нему я отнёсся хладнокровно и не ответил. Где-то вдали послышался чей-то ответ.
– Прошу, ответь им от меня! – рядом со мной светился белым мой товарищ.
Из моей груди вырвалось что-то стонущее, столь печальное и протяжное. Послышался ответ.
– Скучаю по ним. Но не могу ответить. По вечерам пока ты спишь, я слушаю их и представляю, что я вместе с ними, – сказал он и посинел.
– Разве волки ни одиночки?
– Нет! Только некоторые… Волки благородные животные, живущие стаями.
– Разве то, что ты живешь с родней делает тебя благородным?
– Эх ты! Овощ! Ты никогда не увидишь жизнь, если будешь смотреть на ту бредятину, что тебе снится!
Я уже привык к его упрёкам и нравоучениям и не обижался.
– Знаешь…, – начал я.
Мой товарищ побелел и обернулся ко мне, чтобы услышать, чего умного я скажу:
– Порой, я чувствую себя чужим здесь.
По телу моего товарища прошлись волны. Я никогда не был так с ним откровенен. В траве заскрежетали сверчки, а на дереве заухал филин. Пауза затянулась…