, Центральном вокзале Копенгагена, то, скорее всего, они будут стремиться и к телесному воссоединению. В номере отеля, например. Я обожала
Hovedbanegård, романтичный и сулящий приключения, как европейские вокзалы, его модернистскую архитектуру и высокие своды. Один поезд отделяет тебя от континента. Заметить в людской толпе знакомое лицо, среди запахов сосисок, аромата булочек, гандболистов-юниоров, собирающихся на соревнования, и крепких датских тетушек, ожидающих поезд на Вейле, – посреди всего этого сияет Нора. Только ее фигура не размыта.
Дело тут совсем не в сексе. И я не понимала, почему бы им не заняться сексом. Да и как можно встретиться с Норой и не переспать с ней? Мне даже стало жалко Эмиля. Я понимала всех, кто к ней приближался. Я не знала, как она выглядит без одежды, но не сомневалась, что у нее прекрасное тело. Стройное. Сильное. Полное жизни.
– Не знаю, – ответила я. – Секс? Ты собираешься с ней переспать?
Эмиль вздохнул с таким видом, словно устал объяснять, что квадратный кирпичик не влезет в круглое отверстие.
– Мы много времени провели вместе, мы с Норой. Это не имеет к нам с тобой, – он коснулся моей руки, – никакого отношения.
Голос у него был добрый. Но Эмиль забыл, что Норе всего двадцать два. Как они могли много времени провести вместе? Они же не в детском саду познакомились. Я попыталась привести мысли в порядок, но слезы сами хлынули из глаз. Из меня не шли никакие слова, только лились слезы и сопли.
– Но если ты любишь меня, – всхлипывала я, – то почему хочешь с ней встретиться?
Я и сама слышала, как глупо это звучит.
– К тебе это не имеет отношения, Юханна.
– Почему ты мне тогда рассказываешь, раз это не имеет ко мне отношения? Чего ты от меня хочешь? Чтобы я дала разрешение на встречу?
– Я пытаюсь уважать твои чувства и прислушиваться к твоему мнению, но…
– Но? И почему тогда ты этого не делаешь? Неужели ты не видишь, что причиняешь мне боль этой встречей? Неужели оно стоит того? Неужели этот кофе с Норой стоит того?
Я не понимала, откуда выскочили эти слова, но знала, что они оказались решающими. Я перешла Рубикон. Или, если быть географически точной, пролив Большой Бельт.
– Если ты встретишься с ней в Копенгагене, нам лучше расстаться.
Эмиль пристально посмотрел на меня, поднялся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.