– Тебе не грозит.
– А что мне грозит? – весело подначивала Шелара.
– Дай-ка подумать… Замужество тебе грозит. С Леопольдом Верно, – с горькой усмешкой просветил парень, прикладываясь к бутылке.
– Что?! С какой такой радости?!
Шелара протрезвела мгновенно. Новость была из тех, что сравнимы с ушатом ключевой воды за шиворот. Она смотрела в лицо юноши, молчаливо требуя объяснений. Тот подобрался и повернулся к ней всем корпусом.
– Отец уже договорился со старшим Верно, тот получает для семьи вход в высшее общество через твой титул, а отец получает хорошую прибавку к казне лордов Карриан.
– Меня продали?
– Думаю, отец рассудил, что…
– С паршивой овцы хоть шерсти клок! – зло прошипела Шелара, с ненавистью глядя на недавнего собутыльника. – И когда мне собирались сообщить?
Лоренс поджал губы, признавая поражение.
– Я позвал тебя сюда сегодня именно за этим. Не хотел, чтобы всё стало неожиданностью.
Шелара в сердцах выругалась так, что покраснел бы и бывалый матрос из порта Розового моря.
– Слова, не достойные уст леди, – мягко прошептал Лоренс.
– Имела я в виду! – ершисто отмахнулась леди.
Лоренс засмеялся и, схватив её в охапку, порывисто прижал к себе, оказавшись лицом к лицу с растерянной Шеларой. Его губы прочертили горячий след по щеке, выдавая тёплое дыхание:
– Давай сбежим! Оставим навсегда Алессано и отца.
– Эй… – Шелара изогнулась, отстраняясь от парня и отталкивая его ладонью. – Лоренс! Хватит с меня потрясений на сегодня! Ты пьян!
Он выпустил её, в серых глазах читалась досада и лёгкое раздражение.
– Ты мне даже не сестра! Почему ты не хочешь ничего замечать?!
Шелара поднялась на ноги и отряхнула налипший к брюкам мусор, который копили на крыше дожди и ветры, забредавшие сюда ежедневно.
– Зато ты мне брат. И ничто этого не изменит.
– Ты же не выслушала меня!
– Потому что я заранее знаю, что ты хочешь сказать. А я не хочу портить отношения. Спокойной ночи! – резко проговорила девушка, понимая, что спокойной ночь уже не будет. Ни для него, ни для неё.
С крыши захотелось уйти немедленно, желательно даже просто исчезнуть. Но магией она не владела, и уходить пришлось по старинке – через башенное окно, возвышавшееся над красно-коричневой чешуёй крыши на три фута. Она раскрыла ставни движением, в котором поселилась привычка, положила ладони на подоконник и, легко подтянувшись, скрылась в узком проёме.