Я не случайно озаглавил этот раздел схожим названием с произведением Ницше «Рождение трагедии из духа музыки», так как процесс развития, как и процесс деградации становится заметен во всех направлениях искусства, а не только в каком-то одном. Чтобы было проще оценить уровень нашей нынешней архитектуры, давайте взглянем на музыку, которая участвует в этой сложной мозговой деятельности творческого человека. Не будет сильным преувеличением утверждать, что сегодня музыка в массовой культуре деградировала до примитивнейшего, почти первобытного уровня, стала крайне пошлой, банальной, либо откровенно провокационной, направленной против нравственных ценностей. Единственное, что призвано завуалировать этот примитивизм и втюхать его массам, это перенасыщенный визуальный ряд (заметьте, сама музыка уже отошла на 10-й план), яркие спецэффекты, сверхдорогие наряды – одним словом, некая «шоковая терапия». Чем более шокирующий контент (это уже не музыка, а «продукт»), тем более популярным становится исполнитель (музыкантом сие называть было бы неправильно). Теперь представьте себе, что может спроектировать архитектор, напитавшись вот этим содержимым (а напомню – оно нас окружает повсеместно, у нас западная информационная среда). Представили? Вот оно и вылезает на наших улицах. Инфантильные попытки быть безумно оригинальным, часто переходящие в откровенное архитектурное хулиганство, опять же оригинальности ради. На более глубокое осмысление даже намеков нет. Не верите? Почитайте интервью с каким-либо из московских элитарных зодчих – кроме мотиваций 15-и летнего подростка, выпячивающего свое «Я» через любую «непохожесть» вы там ничего не обнаружите.
Что движет московскими элитарными архитекторами?
Будучи знакомым со многими московскими архитекторами, могу с прискорбием констатировать, что хоть они и прекрасно освоили строительное проектирование, но вот за его пределами знания о жизни часто минимальны, а в ряде случаев и вовсе стремятся к абсолютному математическому нулю. «Тепличность» сознания, свойственная московской замкнутой социальной системе, рождающей синдром «кабинетного» («капсульного») мышления, уже «подарила» нам «младореформаторов» в 90-е годы, результаты деятельности которых разгребать еще не одному поколению. Также и архитектурная специальность, будучи в столице династической и привилегированной, формирует особую модель мышления, схожую с юным правительством эпохи Ельцина, главной особенностью которой является, порой, достигающий чудовищных масштабов инфантилизм. Детское мировосприятие, мыслящее лишь категорией «Я», обильно сдобренное серьезными финансовыми потоками, часто перерастает в «сверх-Я», столь привычное для многих западных мультимиллиардеров (вспомните знаменитое трамповское обращение к народу – «я велик!»). В случае нашего человека с инфантильным сознанием большие деньги и вовсе творят пренеприятнейшие метаморфозы. Фокус в том, что по мере обогащения, окружающие начинают все больше и больше заискивать перед «пупом земли» (сказывается тяжелое наследие крепостного права), желая хоть немного поживиться на этом «празднике жизни» – обладателю уже приличного капитала начинают вручать всевозможные награды, грамоты, регалии, ученые степени, массово отдавать победы в конкурсах, включать во все существующие союзы, и даже сочинять новые специально для него! Здесь работает известный капиталистический принцип – деньги к деньгам. Естественно, пресса тоже, конечно, за определенное вознаграждение (обычно это носит форму включения богатого архитектора в так называемый «попечительский совет», дабы избежать пошлой процедуры передачи денег в конверте) начинает петь дифирамбы таланту своего спонсора, причем, даже если этого таланта нет и в помине. В конце концов, наличие таланта на каком-то этапе обогащения вообще перестает беспокоить кого бы то ни было из участников процесса – все ведь на этом очень хорошо зарабатывают.