– А ты? Почему ты не вернул её домой? – не понимающе сводит брови к переносице Локи. В его голове эта каша не укладывается.
– Думаешь, я не пытался? – Тёмные глаза зло сверкают. – Я приезжал каждый раз в то место, где списывались деньги, но она всегда испарялась. Где она была – одному Богу известно. Но через четыре года она пришла на порог моего дома, представляешь? —Вильям нервически усмехается. – Попросила не держать её, попросила дать время разобраться и исчезла снова. А я не сделал ничего, чтобы она осталась. Потом был Лондон, помнишь, когда мы с Кларой уехали? Она Клару защитила от каких-то идиотов в переулке, а та по доброте душевной потащила Вэл на чай. И каково было моё удивление, когда на моей собственной кухне пили чай две любимые девушки.
– Да уж… – выдыхает Локи. У парней единовременно вырывается грудной смех. Апогей всей ситуации достигает пика.
Локи задумчиво переводит взгляд туда, куда несколько секунд назад смотрел его друг. Состояние девушки, а уж тем более её побои – последнее, что волнует его. Намного непонятнее, почему друг, с которым они провели времени больше, чем с родителями, друг, который знает о его тёмной стороне, всё скрывал, обращаясь к разным ухищрениям и лжи.
– А Аспиды? Она просто нарвалась на них или повязана с этой горе-бандой? – наблюдая за мерно покачивающимися листьями на деревьях, спрашивает Тайфер.
Тёплый ветер обдувал листья, шелестящие за окном, яркий каскад отливал, то тёмно-зелёным, то ярко- жёлтым, иногда смешиваясь с красным, образовывая уникальную палитру художника. Какой-то странный покой поселился в жерле вулкана города Харгандер, готового взорваться в любую секунду. Неконтролируемые приступы гнева Локи не беспокоили, даже тело было расслабленно настолько максимально, что сравнение между ним и шелестящим листьями деревом напрашивалось само собой.
В гостиной Брэдли тоже было на удивление спокойно, будто всё, что было вчера, просто-напросто сон. И эти стены знать не знают о существовании какой-то Валери О'Коннор. Зрачки Тайфера снова возвращаются к задумчивому профилю лучшего друга.
Черты лица у него массивные: скулы, нос, лоб – всё это совершенно не вяжется с хрупкой, даже аккуратной внешностью сестры и их старшего брата. Глаза тёмно- карие, почти чёрные – если долго всматриваться в них, то можно завязнуть в нефтяной впадине. У сестры было всё с точностью да наоборот: светло-серые, настолько светлые, что взгляд казался каким-то слепым, отдалённым.