– Казнь состоялась сегодня утром, – только услышал он слова Локардо, как окружающее потеряло всякий смысл. – Не волнуйтесь, это была гуманная казнь. Так вы будете подписывать?
– Нет, – прохрипел юноша. Слезы застилали взор, окружающее плыло в мутной воде.
– Ваше право, – убирая лист и перо обратно в папку, сказал Гоя.
– Лицемерный подонок.
– Что?
– Ты убил ее!
Мира уже захлестнула волна слепой ярости. Юноша медленно поднялся из-за стола. Где-то на краю сознания пришло понимание, что сейчас он точно переступит закон, но это его абсолютно не волновало. Ему нечего было терять. Мир надвигался на судью, а Локардо рывком выскочил из-за стола и бросился к двери.
– Ненавижу!
– Охрана! – заверещал он. – Охрана!
– Ненавижу вас всех!
Мир набросился на него секундой позже, ударив Локардо кулаком в скулу, а затем вцепился в горло. Судья отмахивался, верещал, но тут раскрылась дверь, и что-то тупое ударило Мира в бок – боль сковала тело, судья освободился. Затем последовал еще удар и еще, но это уже ничего не значило. Сосущая пустота заполнила весь разум, а боль ушла куда-то вдаль. Беспамятство оказалось лучшим, что сейчас могли ему даровать.
***
– Мирослав Людан, Священный Королевский Суд Его Величества Климина Второго признает вас виновным по всем статьям, – громогласно, почти торжественно читал Судья Локардо Гоя. Его лицо украшал лиловый синяк. – А именно, в пособничестве магии, незаконном рождении и нападении на Судью. Священный Суд избрал меру наказания. От решения Суда восьмого числа шестнадцатой декады 868 года Новой Эры вы приговорены к смертной казни через введение ртути в кровеносную систему. Приговор будет приведен в исполнение первого числа семнадцатой декады 868 года Новой Эры. В случае если наказание не принесет результатов, Священный Королевский Суд оставляет за собой право избрать другие способы наказания. Виновный, вам понятен приговор?
– Да, господин судья.
***
До исполнения приговора оставалось двое суток. Свои последние дни ему оставалось провести в раздумьях. Кирпичные стены тюрьмы покрывала влага. В сыром воздухе висел запах плесени и отходов. Постелью здесь служил холодный пол. Поток нависал сверху тяжелым сине-серым арочным сводом, камеры разделялись такими же унылыми стенами с давно облупившейся краской, а тюремный коридор отделялся толстыми металлическими прутьями – все пространство просматривалось, и негде было спрятаться от пытливых глаз тюремщиков.