– Вы же не осуждаете меня за такие жесты. Какие могут быть приличия между интеллигентными людьми!
Ещё не совсем придя в себя после такого проявления женственности, он всё-таки взял себя в руки и спросил:
– Скажите, а над какой темой вы так героически трудитесь всю жизнь?
– А я разве вам не сказала? Тема исключительно важная! Вот! – и она протянула ему увесистую пачку листов. На первом, титульном, было напечатано: «Влияние ранней древнееврейской письменности на формирование языка эвенков и народов Камчатки».
– Да, тема, безусловно, очень полезная. Я бы сказал, сверхактуальная и злободневная. Даже тяжело представить, как теперь эвенки смогут развиваться. Тем более в свете последних событий. Но я не могу её у вас купить. Во-первых, моего образования просто не хватит для понимания всей глубины и сущности вопроса, а во-вторых, у меня нет наличных денег. А у вас, я уверен, нет карточки.
– Как жаль, как жаль… Карточки у нас действительно нет. Мы ее сожгли. По ней за нами следили облучатели.
– Ну я так сразу почему-то и подумал. Поэтому вам нужно искать другого ценителя филологии. И я даже знаю, кто у вас непременно купит. Вы знаете мою соседку из двадцать первой квартиры? У нее ещё такая маленькая собачка. Вот ей предложите. Она и шлем купит, и рукопись. Она тоже, как и вы, очень интеллигентная женщина. Поклонница Вагнера. Только настойчиво предлагайте! И обязательно все вместе и в шлемах! Для наглядности! И не жалейте своих прекрасных духов! А я с вашего позволения пойду. Нужно соблюдать самоизоляцию.
На секунду он задумался, так не хотелось прочувствовать этот головокружительный аромат ещё раз, да ещё и на своей лестничной клетке, и он добавил:
– Только не ходите к её квартире. Там необычайно повышен электрический фон. Во-вторых, она не открывает никому. Вы ловите её тут у подъезда. Она гуляет с собакой каждые два часа. Прямо сейчас заступайте в караул и ловите.
Он открыл дверь подъезда. В след неслась трехголосая благодарность:
– Спасибо вам! Мы её не пропустим, уж поверьте! Дождёмся и уговорим.
– Кто бы сомневался, – подумал он и вошёл в лифт…
…Ну вот, дорогая, и весь рассказ.
Жена вытерла слезы и, продолжая заливисто смеяться, ответила:
– Ну как ты мог забыть и не рассказать. Ладно. Давай обедать.
Шёл двенадцатый день карантина…