под окном дворца Дроттнингхольм, где лежал на смертном одре Густав V. Тенору задали трепку собравшиеся перед дворцом бдительные подданные, чего сам Ингмар, загодя заприметивший плотные кусты в дворцовом парке, счастливо избежал. Избитый тенор написал гневное письмо, требуя сверх обещанных двухсот крон еще пятьсот за причиненные страдания и моральный ущерб. Но поскольку в договоре с тенором Ингмар указал чужое имя и еще более чужой адрес, то демарш тенора привел исключительно к тому, что его претензию прочел начальник мусороперерабатывающего завода в Лёвсте, смял ее и отправил в печь № 2.
В 1955-м Ингмар последовал за новым королем, отправившимся в торжественную коронационную поездку по стране, но предпринять так ничего и не сумел. И уже начал отчаиваться и подумывал, не перейти ли взамен попыток повлиять на общественное мнение к радикальным действиям. Ведь жирная королевская задница сидела теперь на троне крепче, чем когда-либо.
– Бросил бы ты эту затею! – предложила Хенриетта.
– Ну вот, опять у тебя негатив, дорогая. А чтобы забеременеть, говорят, важен позитивный настрой. Кстати, я читал, что тебе нельзя пить ртуть, на ранней стадии беременности она вредна.
– Ртуть? – удивилась Хенриетта. – С какой стати мне пить ртуть?
– Вот и я о том! И не употребляй в пищу сою.
– Сою? А что это?
– Не знаю. Но в пищу ее не употребляй.
В 1960-м Ингмар почерпнул новую идею насчет зачатия. Правда, представляя ее Хенриетте, он немного смутился.
– Ну, если ты встанешь на голову, когда мы… это самое… тогда сперматозоидам будет проще…
– На голову?
Хенриетта поинтересовалась, не тронулся ли муж умом, однако спохватилась, что это опасение ее уже посещало. Но как бы то ни было. Попытка – не пытка. Она уступила.
Что еще удивительнее, эта нелепая поза сделала сам процесс куда приятнее, чем обычно. Любовное приключение сопровождалось радостными возгласами обеих вовлеченных сторон. Более того, когда оказалось, что Ингмар еще не спит, именно Хенриетта предложила:
– А неплохо получилось, милый! Может, еще разок попробуем?
Ингмар удивился, что еще не заснул, но, взвесив предложение, сказал:
– Черт с ним, давай!
В этот ли вечер или следующий, уже не узнать, но спустя тринадцать бесплодных лет Хенриетта наконец забеременела.
– Хольгер, мой Хольгер, ты уже на подходе! – воскликнул Ингмар, обращаясь к ее животу, как только узнал новость.