Сейчас я расскажу полезное, но неприличное. Полезное – это про психологическую защиту. Она очень у Абрамыча была хорошая. Он был цветущий старик девяноста с лишним лет, еще в Гражданскую воевал. Потом в Отечественную. И характер у него был спокойный. И ум здравый.
А все почему? Потому что он знал волшебные психологические слова. Магическое заклинание. Когда к Абрамычу подходил какой-нибудь умный профессор-физик и начинал объяснять, как плести лапти правильно, или когда местный пастух в пьяном виде пытался обесценить Абрамыча или его лапти – из зависти, ясное дело, – старик говорил свое заклинание. Спокойно и веско.
Не знаю, могу ли я поделиться этим заклинанием. Сакральным знанием, которое в пять лет подслушала от старика Абрамыча, мудрого человека. Но я намекну. Он внятно говорил: «Пошел…» Дальше мистические слова писать не буду. Умные поймут. Вот так он говорил и снова принимался плести лапти.
Все уважали старика Абрамыча: и дачники, и местные, и дурачок Терешечка, и фельдшер, и безумный киномеханик, и даже ведьма Притчина. Он сидел как индейский вождь. И произносил свое заклинание в ответ на редкие выпады токсичных критиков. И это очень ему помогало. И критикам тоже.
Мне он тоже лапти сплел – в подарок. Я даже в них немного походила – очень неудобная штука, скажу я вам.
А вот заклинание удобное. Полезное. А то, что нецензурное – ну, извините, из песни слова не выкинешь. Зато оно работает.
Очень часто происходит вот что: находят человека в Сети.
Или он приходит на встречу одноклассников спустя лет двадцать после школы. И узнает человек с изумлением, что кто-то его любил в детстве или в ранней юности. Очень любил первой любовью. И подавал нелепые знаки или просто застывал в присутствии объекта своей любви; и вел себя как дурак. Или как дурочка. А тот, кого любили, даже и не догадывался о чувстве к нему. Или – к ней…
И немного ошарашен человек. Надо же, его любили, думали о нем, ночей не спали… А он и не знал. Что ж теперь; только грустная улыбка появляется на лице. Все прошло; а ведь могло быть совсем иначе. Но не понял, не распознал, не догадался… Может, ничего бы и не вышло. Но все равно это было важно и нужно тогда. Девушка ядовито острила и задевала, а на самом деле любила. Или юноша молчал и просто смотрел; казалось, что с превосходством смотрит или с равнодушием разглядывает. А он любил. Вот так! Эх, знать бы тогда об этой робкой, так тщательно замаскированной любви…