– Даже не поцелуешь? – надулся Вольфганг.
Фрида мгновенно размякла. Выронила сумку и подскочила к мужу.
– Конечно, поцелую, милый. – Она взяла его лицо в ладони и притянула к себе. Но вдруг отстранилась. – Чьи это духи?
– Что? – Лучше вопроса Вольфганг не придумал.
– От тебя пахнет духами. Чьими?
– Наверное, это… мой одеколон.
– Я знаю твой одеколон, Вольф. Я спрашиваю о духах. Женских. Я их слышу. Даже сквозь запах пота, виски и курева, – значит, кто-то был вплотную к тебе. Ты на прощанье с кем-то целовался, Вольфганг? Просто интересно.
Невероятно. В одну секунду Фрида воссоздала картину преступления.
– Ну что ты, ей-богу, – промямлил Вольфганг.
– Потому и задержался, да? – В ее тоне сплавились неискреннее простодушие и каменная жесткость.
– Нет! Я же сказал, с парнем говорил о работе. Его девица меня чмокнула…
Фрида большим пальцем мазнула по его губам.
– Жирные. Как от помады. В губы не чмокают, Вольф. Чмокают в щеку. В губы целуют.
Вольфганг оторопел. Он всегда знал, что жена его обладает острым аналитическим умом, – врач, в конце-то концов, – но сейчас это граничило с колдовством.
Вольфганг собрался. Пора переходить в атаку.
– Я ни с кем не целовался, Фрида, – твердо сказал. – Меня поцеловали, это совсем другой коленкор.
Правда – лучшая защита.
– Кто? – сощурилась Фрида.
– Бог ее знает.
Или хотя бы почти правда.
– Какая-то вертихвостка, – продолжил Вольфганг. – Она была с этим парнем, который предлагает работу. Девица вдруг меня обняла и поцеловала. Сказала, поклонница джаза.
– Хм.
– Что поделаешь, если я неотразим.
– Симпатичная?
– Господи, не знаю! Вряд ли, иначе я бы заметил. Я спешил уйти, и она меня поцеловала. Отметь, не я ее, а она меня. Если хочешь знать, твои подозрения меня слегка огорчают.
Прищуренный взгляд чуть смягчился.
– Ну-у, меня можно понять, – сказала Фрида.
– Только если допустить, что ты мне не доверяешь.
Пробило.
– Я работаю в ночных клубах. – Вольфганг стремился развить преимущество. – Там полно глупых девчонок. Что прикажешь делать? Нанять шесть телохранителей, как Рудольф Валентино?[23] Я не желаю быть заложником своей неодолимой привлекательности.
Фрида засмеялась. Он умел ее рассмешить.
– Ты прав. Я дура. Прости, Вольф.
– Вот ведь. Как будто я заглядываюсь на других.
– Я знаю. Извини. Устала… Но если еще увидишь эту вертихвостку, скажи, чтоб держалась подальше, ладно?