Мама закатывала глаза.
Стоун не застал тех времен. Когда они с братом подросли, нацисты уже давно предали анафеме так называемую «негритянскую музыку» и закрыли евреям вход в ночные клубы. Вольфгангу запретили играть. Еврейские музыканты могли выступать только перед евреями. Но культурные евреи желали слушать одного Мендельсона. Видимо, его музыка напоминала о том, что некогда они были немцами.
На эстраду вышли трубачи. Нынче почему-то их было двое. Прихлебнули пивка, перебросились парой слов. Продули инструменты, взяли ноту-другую. Подышали на пальцы. Прикрыв глаза, Стоун постарался представить отца. Наверное, он точно так же готовился. Тоже дышал на пальцы.
По правде, ради этого Стоун и приходил. Нет, джаз он любил, но главное здесь – закрыть глаза и вообразить отца. А потом добавить в картину брата. И увидеть то, о чем мечталось.
В детстве было не одно утро, когда они с братом просыпались – Вольфганг не умел вернуться с работы бесшумно – и шепотом строили планы, как однажды вечером проберутся в клуб и послушают папину игру. Спрячутся на задах того волшебного места, которое родители называли «ночным клубом», и проникнут в папин таинственный мир.
Конечно, не сбылось.
Но когда в маленьких лондонских пабах чуть захмелевший Стоун прикрывал глаза, в дымном мареве возникал отец, а рядом сидел брат, и сбывалось все, о чем мечтали в уютных кроватках, стоявших в маленькой комнате берлинской квартиры.
Табби, руководитель оркестра, представил музыкантов.
– Начнем с известной вещицы, – сказал он. – Так, для разогрева.
Оркестр заиграл «Аравийского шейха». В отцовы времена это была новинка. Только что из Штатов.
Стоун курил и вместе с братом слушал отца.
Цирлих-манирлих
Берлин, 1926 г.
Вольфганг отставил кофе, взял ручку и вымучил фразу:
Учитель музыки набирает учеников. Специализация – пианино и все прочие инструменты.
Ну вот. Начало положено. Сочинил. Вольфганг отложил ручку.
– Поджарить еще тостов? – спросил он Фриду.
– Вольф! Ты же только начал!
– Ладно, ладно.
Вольфганг перечитал фразу и показал листок Фриде:
– Ну как?
– По-моему, нельзя говорить «специализация – все инструменты». В смысле, специализируются на чем-то одном, верно? Даже если ты универсал.
– Ну вот! Говорил же, не получится.
– Вольф! Ты не старался.
– Потому что душа не лежит. Напиши, а?