Хотя они не виделись уже много лет, Дан сразу узнал появившегося на дорожке чернявого черноглазого Калема. Старый друг тоже колесничий: до колен ноги почти нормальные, а ниже – два органических колеса. Многочасовая хирургическая операция – и кость сложной формы, что-то вроде перевернутой Y, подвижно закрепленная в колене, охватывает колесо наподобие велосипедной «вилки». В центре – сустав, сухожилия и прокачанные анаболиками «скользящие» веерные мышцы; к окружности тянется тугая, как оболочка барабана, желтая кожа; обод – широкий ногтевой валик и твердая «шина» из таких же ороговевших клеток, что и человеческие ногти. Три недели стационара, частичная перестройка нервной системы и вестибулярного аппарата, месяц ковыляния под бандажом – и кати куда хочешь.
Калем носил шорты, колеса оставались обнажены, хотя мода давно откликнулась на появление людей с модифицированными ногами: теперь для них делали так называемые шташины, брюки-зонтики, не скрывающие лишь нижнюю, касающуюся земли часть обода.
Шелестя и пощелкивая конечностями, Калем подкатился к Дану. Они обнялись.
– Это Ната, – представил Данислав, и бывший однокашник, а ныне – университетский преподаватель, схватил ее руку и энергично потряс. Он остался таким же порывистым и поверхностным, склонным легко воспринимать жизнь и избегать проблем. Дан заметил, что Ната слегка напряглась: в их поселке ни одного колесничего не было, она так до сих пор и не смогла привыкнуть. Калем же сиял улыбкой во все тридцать два покрытых белейшим кальцированным пластиком зуба.
Они пошли к воротам, грузчик покатил следом тележку с сумками.
– Видел тут, как по мосту пронеслась колонна мобилей! – звучным голосом вещал Калем. Как и у многих преподавателей, в его скулу был имплантирован «громик» – усилитель голоса. – Сигналили почем зря. Это те, что с вами на одном острове прилетели?
– Они. Там куча шишек. Прибыли на открытие нового общежития Красного Корпуса.
– То-то у нас с утра переполох, даже занятия некоторые отменили. Бюро шустрит, везде их солдатики носятся, все проверяют…
Бюро, как называли университетскую службу безопасности, не имело особых полномочий: ректоры не хотели, чтобы в городе окрепла силовая структура, которая когда-нибудь может выйти из-под контроля и начать играть в собственные игры. Полиции как таковой не было вообще; Бюро, состоящее в основном из отставных вояк и подчинявшееся напрямую проректору, обеспечивало безопасность во всей автономии. Здесь в общем было тихо: любые владельцы крупного бизнеса заинтересованы в притоке свежих молодых мозгов, и ни одной межкорпоративной войны на этой территории не случалось. Блюстителей порядка называли бюрами или, снисходительно, бюриками. Часто ими становились отчисленные за неуспеваемость студенты.