Ларс поднялся и, бережно посадив Герду на стул, встал перед ней на колени.
– Герда, пожалуйста, посмотри на меня. Я знаю все? Тебе кто-то что-то сказал? Что-то обидное? Плохое?
Рассказать ему про…? Нет, нет, рассердится, захочет вступиться. Уберечь его от всего плохого, злого, грязного. А с охальником тем уже сама разобралась, долго теперь не сунется.
Крепко зажмурившись, чтобы и взгляд не выдал, Герда помотала головой и снова уткнулась Ларсу в грудь, как в норку юркнула.
– Нам всегда надо быть вместе… И верить друг другу… Тогда ничего плохого… Вдвоем справимся… Доверять…
Плечо Ларса под ее рукой слегка дрогнуло. Нет, показалось.
– А как же иначе? Только перестань плакать. А то начнешь прятаться, стесняться: нос, мол, распух, глаза красные. И не посмотреть на тебя будет.
– Да-а, чего смотреть, когда страшная?
– Значит, я люблю чудище колодезное. Или ты принцесса, злым колдуном в страшилище превращенная? Если поцеловать, спадут чары?
Только перед самым рассветом смогли они разомкнуть объятия и, простившись на несколько часов, разойтись полусонными по своим комнатам. А через сорок минут в дверь дома Къолей постучал гонец, прискакавший с Восточного тракта с важной вестью.
Когда чуть не половина семьи служит в Палате Истины, о спокойной, размеренной жизни можно и не думать. Как это не раз уже бывало, Хельгу и Оле подняли до рассвета. На тракте, ведущем в Форк, ближе к нашему городу, то ли кого-то выследили, то ли уже поймали, но присутствие капитана городской стражи и главного прознатчика Гехта было необходимо.
Несмотря на ранний подъем, Оле и Хельга были бодры, собранны и деятельны. Это мы с Гердой колышемся, как привидения, и чуть не стукнулись лбами, вывалившись из комнат в коридор. На воздухе стало полегче, но все равно кованые перила крыльца оказались как нельзя кстати. Уцепился и почти повис в вертикальном положении, свободной рукой обняв Герду, которой тоже была необходима поддержка.
В принципе, все прекрасно собрались бы и уехали и без нашего присутствия. Но на-а-адо же обнять на прощание любимую сестру. И выслушать наставления будущего тестя.
Пока Гудрун носилась, как фунсовка на кочерге, собирая наших охранителей в дорогу («Хельга, штаны теплые надела?»), а сама хесса главный прознатчик, сидя на седельной суме, романтично созерцала бледные предутренние звезды и поглаживала устроившегося досыпать на крыльце Вестри, Оле вещал о важном: