Камешков негодовал, отчитывая курсанта. Гера стоял насупившийся, чувствуя за собой вину, хотя это была обыкновенная случайность.
Вовка явился в казарму чуть позже нашего прихода. Ему наложили швы, налепили пластырь и замотали полголовы бинтом. Сразу посыпались шуточки про «одноглазого Джо», про то, что «шрамы мужчину украшают». Лишь Гера, грустно усмехаясь, переживал рану друга внутри себя, он вообще был самоедом и никого не пускал к себе в душу.
«Солдат спит – служба идёт», – фраза, придававшая оптимизм тем, кто тосковал по родному дому. Уже не недели службы бежали, а месяцы. Гарнизонную столовую закрыли на летний ремонт, теперь приём пищи проходил на открытом воздухе, готовилось всё в полевой кухне из порошковой картошки. В этом случае радовало одно – никаких нарядов по столовой, особенно на чистку картошки. Хотя и в тех нарядах была своя прелесть.
Помощникам поваров («помповара)» доверялось открывать сгущёнку, чтобы выливать её в котёл с какао. Но молодой организм, отлучённый от сахара, требовал его немедленно где-то найти. И он его находил именно в тех банках с тягучей белой сладкой жидкостью. Её недоливали и выпивали во время дежурства, подотчётно сдавая банки повару гарнизона. Раз баночка пустая – значит какао сладкое. Правда при употреблении курсантами напитка эта логика почему-то давала сбой. Тогда все помыслы устремлялись к тому, чтобы попасть на дежурство в «помповара».
Картошка… Да, они была грязная, иногда мокрая и тухлая. Зато можно было вдоволь натрепаться, порассказывать анекдоты, попеть песни. Разрешалось в помещении кухни брать с собой гитару. А с песней солдату веселей! Это известно ещё со времён русских былин.
Когда я впервые вошёл в помещение кухни, то был удивлён количеству оборудования для подготовки продуктов. Электромясорубки, котлы, тестомесильные аппараты и… машина по чистке КАРТОШКИ. Всё это я видел в Москве, будучи студентом пищевого техникума. Цивилизация добралась и сюда, но… МАШИНА СЛОМАЛАСЬ. Картофелечистка не работала и на ней теперь сидел, возвышаясь над нами, барнаулец Мишка Филин.
Отделение чикало картофель полутупыми ножами, бросая очищенный корнеплод в вёдра. А шкурки кидали в огромные носилки, сделанные из металлических труб и сетки, в которой эту картошку и принесли. Сначала весь этот груз взвешивался на напольных весах тут же. Потом содержимое носилок высыпалось на пол и картофелины брались по одной из кучи. По окончании работ сетку с очистками следовало опять взвесить. И если отходов было больше обычного, гарнизонный повар устраивал разборки, которые тут же и затухали. Всегда прокатывало одно и то же оправдание – «тупые ножи и гнилая картошка».