Мне, привыкшему к запирающейся кабинке отдельного туалета, это было настолько дико, что я терпел «до последнего»! Ну и запашок из этого строения шёл просто шедевральный, особо не засидишься, не задумаешься. Хорошо было тем, кто курил, табак хоть как-то перебивал «ароматы»!
Однажды сержант Гаврюшин поделился с нами историей про этот туалет, произошедшей в годы его «курсантского» обучения. Один из погранцов с боевым оружием хотел присесть на гарнизонное очко по большой нужде. Да из раскрывшегося подсумка в дыру упал снаряженный магазин с патронами! Что делать? Туалет бетонный! Пришлось его разбирать. Сняли даже бетонную плиту с очками. Краном (благо такой имелся в отряде). Выкачали все фекалии в бочку. Опустили туда «проштрафившегося» курсанта и тот в остатках пахучей «роскоши» нашёл злополучный магазин. Такая вот суровость за каждый подотчётный патрон!
На обед от казармы было идти недалеко, в строю! По территории учебного отряда можно было перемещаться только так. Одиночек и вальяжно разгуливающих солдат быстро «принимал» военный патруль. Не гнушались задержаниями офицеры из других подразделений, а также сверхсрочники. Кто снисходительно относился к «гулякам», так это военнослужащие музыкального взвода. Они старались не замечать нарушителей или понятливо подмигивали оным.
Но если ты – одиночка попадался на глаза полковнику Колесницыну, то твоё дело – труба! Точнее, губа! Командир отряда не щадил ни «гуляку», ни его взводного сержанта. А, уж какой разнос он делал начальнику учебной заставы! С громом и молнией!
Конечно, на выходной день – воскресение, это не распространялось. Подобных ограничений были лишены сержанты, а также солдаты роты обеспечения (правда и им не стоило без строя попадаться на глаза Колесницыну).
Вот и столовая. Поднимаемся на второй этаж. На стенах весёленький рисуночек в духе военного соцреализма. Пахнет вкусно! На столах дюралевые кастрюли – «девятки». В мисках лежит нарезанный чёрный хлеб. Стопкой стоят тарелки. Вдоль столов длинные скамьи. Всех разделили по столам. Кто-то уже было хотел сесть.
– Без команды нельзя! – одёрнул страждущего сержант.
Стоим. Ждём…
– Застава, приступить к приёму пищи! Приятного аппетита! – прозвучала команда старшины, старшего сержанта Бурлаковского.
Мы рассаживаемся за столы. Москвичи жмутся друг к дружке. Не москвичи садятся тоже рядом. Назначенный дежурный по приёму пищи наливает половником наваристый гороховый суп со свининой. Жира много, мяса нет! Звучат шутки по поводу музыкальности этого блюда. И что в казарме ночью будет звучать симфонический оркестр из сорока музыкантов.