Ниже метрах в тридцати по руслу реки на другом деревянном пирсе женщины полоскали белье. Их голоса и смех еле долетали до небольшого причала со стариком. Берег буквально заставленный разными лодками на небольших бревнах пустовал. Огромные чайки дрались за полосатого окуня на гальке. Крики разгневанных существ разносились на несколько метров. Одна из птиц расправив свои крылья, нахохлившись, взъерепенилась, и решительно пойдя на соперницу своей серо-белой грудью, проорала во всю мощь, раскрыв крепкий клюв. Испуганная чайка отпрыгнула, затем поправила клювом перо, взмахнула и улетела. Узкая тропа между камышом и деревьями вела к подъему в небольшую возвышенность. Деревянные ступени вели к беседке под березами. Листья бело-черных растений шелестели от ветра. Внизу склона с березами располагались старые ветхие бани и прилегающие к ним желтые поленницы из-за сложенных торцов дров, придававших всему необъяснимое состояние восторга для глаз. Узкая тропа на развилке перед лестницей тянулась вправо до деревянных построек и скрывалась из виду за углами бань. Тишину нарушал лишь далекий звук моторной лодки и полоскание белых простыней. Дым над одной из бань взмывал вверх, означая, что погода будет хорошей, но запах затопленной печи приятно разносился по округе. Заброшенная леска скатилась по течению и натянула удилище. Аккуратно ставя лапы, грациозная бело-рыжая кошка с черными пятнами, словно крадясь, обходила воду на досках пирса. Подняв хвост, животное приближалось к рыбаку. Старик перевел свой взгляд на противоположный берег, затем подтянул катушку, сделав половину оборота для бо́льшего натяжения и о чем-то вздохнул, издав привычное старческое: «Ой-ё».
Теплая морская волна дотягивалась до босых ног молодого человека. Стоял летний вечер. Солнце уже закатилось за горизонт, и силуэты кораблей скрылись где-то вдали. Позади рядом у костра шумели молодые люди. Отделившегося от компании человека звали Павел. Всю свою жизнь он не был каким-то героем или душой компании. Воткнутая в песок бутылка с пивом возле ног с шумом омылась теплой соленой волной и слегка накренилась. Девичий смех за спиной Павла от какой-то исполняемой парнями на гитаре песни у костра не стихал.
Женские руки легли молодому человеку на лицо, закрыв глаза в очках. Павел расплылся в улыбке. В сумерках и набережных огнях от костра, тела и лица практически не были видны. Лишь вблизи, привыкшие к темноте глаза, различали какие-то детали, иногда отражаясь в линзах очков.