Лицо Сары покрылось красными пятнами, она ничего не говорила, только возбужденно кивала головой в знак согласия и без колебаний подписывала подсунутый ей доктором Элиасом К. Рутом документ, даже не читая его.
– Сара! Ты не можешь не отдать нам ребенка! Ты прекрасно знаешь, что была всего лишь инкубатором.
– Нет! Нет! Никогда! – девушка впала в истерику, кричала и бросалась с кулаками на врача и акушерку. – Нет! Я не отдам ее! Она моя, я ее родила, я ее выкормила. Вы ничего не понимаете! Никогда! Никогда!
– Сара! Успокойся, ты не оставляешь нам выбора! – голос доктора прозвучал угрожающе.
– И что вы со мной сделаете? Я не отдам ребенка, и все!
– Ты подписала документ. Ты отказалась от нее до того, как произошло зачатие!
– И что с того?! Я обращусь в СМИ! Я найму хорошего еврейского адвоката, а они лучшие! Я выиграю у вас в любом суде!
Доктор многозначительно посмотрел на акушерку и, дождавшись, пока та выйдет из комнаты, сказал разгневанной девушке:
– Ну, хорошо. Посмотрим. Мы все обсудим, но сейчас ты должна успокоиться, остыть.
– Отдайте мне мою маленькую крошку… – всхлипнула Сара.
Вошла акушерка и протянула ей ребенка. Девочка выглядела на три-четыре месяца и была совершенно здорова, без каких-либо нарушений или генетических дефектов, что, скорее, можно было отнести к разряду чудес, нежели к научным достижениям и заслугам Рота.
– Накорми ее, а потом отдохни. Хорошо?
Сара постепенно успокоилась, приложила младенца к груди, и тот принялся с жадностью сосать ее молоко. Накормив малыша досыта, мать отняла его от груди и опустила на подушку рядом с собой. Положив голову на локоть, она с нежностью рассматривала его крохотное личико. Ребенок заснул.
Сара почувствовала жажду. Она потянулась к тумбочке возле кровати за бутылкой негазированной воды, отвернула крышку, налила себе больше половины кружки и залпом выпила.
Время текло медленно, словно просачиваясь сквозь толстый слой песка. Веки роженицы становились все тяжелее. Ей хотелось открыть глаза, но сил на это уже не было. И прежде чем она провалилась в бездну беспамятства, до ее ушей еще долетали приглушенные голоса. Какой-то мужчина спросил:
– Что нам с ней теперь делать?
– Киньте в мусоросжигатель.
– Слишком большая. Она не поместится в печь.
– Тогда, черт возьми, разрежьте ее! От нее не должно остаться никаких следов…