Со временем Владимир перестал испытывать наслаждение от превосходства своих мистических возможностей над возможностями обычных людей. Зато всё чаще стала овладевать им тревога от предчувствия подступающей к нему смерти. Бесславной, преждевременной, мучительной.
Деньги, деньги, деньги…
Они открывают возможности ко многим благам. Но не ко всем.
Казалось бы, с неисчерпаемым наличием денег должно прийти и состояние удовлетворённости.
Почему оно не приходит?
И сам собою напрашивается ответ: Деньгами это состояние не купишь.
Во все времена среди людей находились те, кто готов душу свою отдать, чтобы овладеть какими-то сокровищами в этой противоречивой, запутанной, недоступной целостному пониманию жизни в своём физическом теле. Для одних это деньги, для других это власть, для некоторых это любовь. И ладно бы жертвовать жизнью – этой восполняемой ценностью для бессмертной души, но приносить в жертву саму душу – это всё равно, что поменять ноги на обувку, голову – на шапку. К чему обувка безногому, шапка обезглавленному, а любовь – потерявшему само её вместилище – душу?
Бездушные бесы с игрушками расстаются с весёлым злорадством.
Пришло время и им наскучило играть пропащей душой Владимира.
Как быстро пришло это время! Как быстро закончилась его короткая жизнь, наполненная лёгкими успехами, обилием денег… и нестерпимыми муками раскаяния!
На его надгробной плите следовало написать:
«Он неистово, до умопомрачения, хотел денег и власти.
На погибель себе он их получил».
Но там этой надписи нет.