Дом был пуст. Отец был в бане, а остальные ещё не вернулись от костра. Комната нашей юной героини была чуть больше, чем ей того хотелось бы. Совсем немного. Избыток пространства девочка заставляла и завешивала как могла. Рубленые стены были украшены всевозможными предметами, веточками и тряпочками. Гордостью её интерьера была массивная полка со старинными и непонятными вещами, принесёнными отовсюду разными людьми. Это сооружение стояло прямо за кроватью хозяйки комнаты от пола и до потолка. Большинство расставленных на полке предметов когда-то украшало гостиную, но со временем перекочевали в Алькину спальню. Теперь они считались собственностью хозяйки. Друзья девочки благоговели перед этой выставкой непонятных и отживших вещей. Впрочем, Алька-то знала, что дневной формат её экспозиции не самая большая ценность. С приходом темноты, а особенно как сейчас, при лунном свете, непонятные предметы обретали новые формы и содержание. Это была мастерская Алькиных фантазий. Каждый из предметов мог породить собственный сюжет, втянуть в сказку.
Прямо сейчас Алька была занята тем, что из фарфоровой статуэтки выдумывала сцену выхода Бунара и Вареньки к большому костру. Днём она видела Зал Большого Костра пустым. Там не было ничего интересного – нагромождение корявых кресел и цветастых топчанов. Но в фантазиях она дорисовывала недостающее. Уж с чем-чем, а с воображением у неё никогда не было проблем. Поиграв с Бунаром и Варенькой, мысли девочки переключились на Лиса, резвящегося в курятнике. Фантазия получилась такой быстрой и яркой, что Алька засмеялась. Собственный смех сконфузил, она зажала рот краем одеяла. На фоне затихшего звука тишина стала казаться осязаемой.
Вдруг вспомнилась утренняя ссора с подругой. Как-то очень быстро подобрались слова, которые надо бы было сказать в тот момент, и кольнула обида за то, что сказано это не было. Но и эти воспоминания быстро ушли. Алькин взгляд снова пробежался по загадочным теням непонятных предметов на полке. Она погрузилась в любимые мечты о далёком и загадочном Городе.
Из тумана невнятных образов девочка как могла сложила огромные дома и каменные улицы. Она представила себя, лежащую в брюхе огромной машины, сделанной в виде кошки. «Ох, и темно же там без окон», – подумалось ей. Снова вспомнились разговоры о том, что в этих машинах – Шеллах, все люди жили совершенно без одежды. Вспомнились рассказы родителей, что из машин никто и никогда не выходил, а друзья общались между собой через какое-то устройство. И что в этом устройстве можно видеть всё, что ты захочешь. Таких же голых друзей, разные картинки, придуманные истории. Она представила себе, что лежит в бочке без тряпочек и подушечек, а к ней подходят и заглядывают разные люди: и знакомые, и незнакомые. Алька попробовала сфантазировать, что может запросто с ними разговаривать, но не смогла. Ей вдруг стало так приятно и так неуютно, что девочка сжалась и замерла, не понимая, бояться ей этих ощущений или радоваться им. Она тесно укуталась в одеяло и перекатилась на бок, лицом к двери. Подобные ощущения часто сопровождали её фантазии. Из-за них мечты о Городе становились и сладкими, и неловкими. Иногда она стеснялась их даже перед собой.